Русалина, 22 года, цыганка (Астраханская область). По статье 228 (хранение наркотических средств для личного потребления) осуждена на 6 лет, в Кизилюртовской женской колонии около 1 года.
— Родилась в Астрахани, в многодетной семье. Нас было 12 братьев и сестер, я шестая по возрасту. Как я родилась, отец не живет с моей матерью. Могу сказать, что с детства по характеру была очень спокойная, добрая, легкоранимая. У меня всего 3 класса образования, по семейным обстоятельствам пришлось оставить учебу и школу. Воспитывала младших братьев и сестер (а старшие, в том числе и мать, сидели в тюрьмах по той же статье), занималась хозяйством, в общем, на мне был наш дом.
В 18 лет вышла замуж за дагестанца, и… он оказался наркоманом. А месяцев через 4 — 5 я тоже начала их потреблять вместе с ним — глотала таблетки (дезоморфин), и продолжалось это около 2 лет. Потом я родила ребенка, мужа посадили, я осталась одна с ребенком. И друзья у меня были такие «хорошие», наркоманы, старше меня по возрасту и по опыту потребления наркотиков. И с ними я продолжила это делать. Первый раз меня поймали сотрудники полиции, но от того, что у меня малолетний ребенок, только строго предупредили и отпустили под подписку о невыезде. Ну, видимо, я не сделала из этого вывода и опять начала колоться. Меня взяли во второй раз, а потом и в третий. Но я уже никак не могла остановиться, и после третьего раза меня осудили.
— Русалина, на тебя посмотришь — совсем ребенок, а такая тяжелая судьба. Почему, интересно? Ты сама чем это объясняешь?
— Это всё результат моих глупых ошибок. Это результат того, что я прежде делала, чем думала. Вот теперь я сижу здесь и всё это осознаю и понимаю, что не надо было этого делать.
— Получается, с самого детства жизнь не сложилась…
— Да, можно сказать, именно так оно и есть.
— Но в том, что твои старшие братья и сестры, да и мать родная стали наркоманами и сидели, — твоей вины нет. За что же ты понесла такое наказание со школьной скамьи?
— С одной стороны — это тяжелое наказание, но с другой — очень большой жизненный опыт.
— Опыт — да, но слишком горький. И хорошее, и плохое в жизни всегда рядом, просто пропорции разные. А как в твоем случае?
— В моем молодом возрасте я столько всего повидала, что многие взрослые даже не прошли. Столько всего хорошего и плохого, черного и белого, светлого и мрачного испытала. Пройдя через всё, я готова ко всем испытаниям жизни, умею и работать, и готовить, и вести хозяйство, и т. д.
— Ты многое умеешь, и это хорошо, но ведь жизнь-то поломана…
— Да, в этом я согласна с вами. Но, как говорится, в тюрьме жизнь не кончается.
— Совсем еще девчонкой ты вышла замуж. Он старше на 10 лет и пристрастил тебя к наркотикам. Как он мог так поступить?
— Он поступил не по-мужски, сам был наркоманом и меня сбил с пути истинного. Он принес горе и страдания не только мне, но и моему ребенку. За это я никогда не прощу его.
— Ты сама еще ребенок, а у тебя еще 4-летний сын. Ты здесь, он там…
— Тут ничего не могу добавить – мне очень тяжело, обидно за всё… (Русалина не смогла сдержать слез. – А. А.). Вот недавно, 10 января, отсидев 8 лет, освободилась моя мать, она тоже будет навещать его (он в доме ребенка)… (опять слезы. – А. А.). Как говорится, на всё воля Божья, буду надеяться на Его помощь.
— Вот мы беседуем, у тебя идут слезы. А как часто ты плачешь?
— Ну… (снова слезы. – А. А.) конечно, как же иначе. Обычно это происходит, когда вспоминаю даже мелкие жизненные радости. Ну, например, когда здесь кто-нибудь улыбается, у подруг по несчастью приятные новости. Но у меня нет такой радости, понимаете, а мне так охота её ощутить… (плачет. – А. А.).
— Ты говоришь, слезы идут, когда видишь чью-либо радость. Тебе обидно за себя или завидуешь?
— Просто во мне просыпается обида за себя и свои дела. Почему я вела такой образ жизни, оступилась, зачем мне нужны были эти наркотики? Я очень сожалею о том, что вышла замуж за этого человека. Если бы не это, у меня была бы совсем другая жизнь… (опять слезы. – А. А.). Понимаете, кроме меня, которая испытала всё на себе, никто другой же не поймет это… Единственное, о чем я не жалею, — это то, что у меня ребенок. А насчет того, завидую ли я чужой радости, — нет, наоборот, радуюсь. Могу сказать так — я рада за неё и мне очень обидно за себя.
— Ты будешь поражена, но всё-таки спрошу – что хорошего принесли тебе наркотики?
— Ничего, абсолютно ничего. Только боль, страдание, болезни, лишение свободы. Из-за них я чуть не лишилась здесь жизни, была на грани смерти. Спасибо Суайбат Абасовне (начальник колонии. – А. А.) и Анфисе Нодаровне (замначальника колонии. – А. А.) за то, что помогли вывезти меня отсюда в Питер на операцию. Дай Бог им здоровья за то, что помогли сохранить меня для моего ребенка. Если бы не они, вряд ли бы мы сегодня здесь беседовали.
Если вы разрешите, я бы хотела обратиться к тем, кто будет читать мои слова. Дорогие вы мои, даже не знаю, как к ним обратиться, пусть будет читатели. Наркотики не могут быть, не должны быть целью жизни. Наркотики — не кайф, а смерть. Эта смерть не приходит сразу, она подкрадывается постепенно, но уверенно. Именно так она подобралась ко мне и до хорошего не довела. Могу сказать так – вот перед вами мой пример, куда и в каком виде привели меня наркотики. Так что пока не поздно, держитесь подальше от них.
— Говорят, у наркомана впереди две дороги – смерть или тюрьма. Ты согласна с этим?
— Согласна полностью. У него небольшой выбор. В тюрьму попадешь, хоть еще немного поживешь, будет возможность отойти от наркотиков, обдумать всё. На эти 2 года, что потребляла наркотики, я поставила крест, клянусь вам. Иначе как? Если я, освободившись, опять возьмусь за наркотики, ни к чему хорошему это не приведет. А с другой стороны, у меня ребенок. Вы знаете, как плохо ему живется без матери… (снова слезы. – А. А.). Вот видите, как мне плохо? Клянусь, больше никогда в жизни не подойду к наркотикам, буду жить со своим сыном, с родными, близкими счастливо и дружно.
— В ходе беседы ты произнесла слова «даст Бог». Насколько ты искренна в своих словах и в вере?
— Ни вы, никто другой не знаете и не можете знать, насколько я искренна. Это знает один Бог. Иногда даже сама не замечаю, как произношу Его имя, просто Он всё время в моей душе, в моем сердце. Когда я была в Питере, верующие женщины вселили веру в мое сердце, после этого Он всегда рядом со мной, оберегает и помогает мне. Верю, очень сильно надеюсь на Него.
— У цыган исторически сложившиеся традиционные занятия – они гадают, занимаются ремеслами и т. д. Внешне ты совершенно не похожа на цыганку, а что же в тебе есть цыганского?
— Внешне да. Я не похожа на цыганку. Гадать тоже особо не умею. А характер у меня действительно цыганский, к примеру, кого хочу — того и заговорю.
Абаш Абашилов
P. S. В заключение я попросил Русалину по тогам нашей получасовой беседы (до этого в колонии мы встречались только раз и то мельком) дать мне характеристику – кто я, какой и т. д. И она дала её с ходу. Но пусть это останется тайной — между мной и ею…
