Не знаю, для кого как, а для меня Дербент – город рыбный. Раньше на нашем берегу рыбы было полно, хоть руками лови, вот я и пристрастился к рыбалке и как никто другой в рыбе разбираюсь. Вот вы когда-нибудь ели осетровые желудочки? Это же еда царей и браконьеров! Они небольшие, с яйцо, это сколько же нужно их собрать, чтобы кого-то накормить?! Тот еще деликатес, не всем доступный.
Правда, родился я не в Дербенте, а в Кировабаде, его сегодня называют Гянджа. Папа у меня был военный и попал туда по распределению. Сам он в Дербенте вырос, а вот дед Федот Данилович Приходько с семьей в Дагестан бежал в 30-е из Херсонской области от раскулачивания. Хорошо, что родственник предупредил, мол, за ними придут скоро и лучше ему тикать. Дед схватил жену и пятерых детей в охапку, все хозяйство и имущество бросил и куда глаза глядят бежал. Сначала — в Магарамкент, оттуда уже — в Дербент, ближе к своему брату, и еще, думаю, следы так запутывал, чтобы не нашли. Поселились они недалеко от армянской церкви, на улице, что параллельно с улицей Рзаева идет. Деда знали в Дербенте очень хорошо, особенно старожилы, – он клал здесь печи. Где он, зажиточный крестьянин, этому научился, я не знаю, но в то время печки всем были нужны, и дед был в городе нарасхват. Иногда над ним подшучивали: «Дед, печку криво кладешь». А он отвечал: «Пусть печь кривая, лишь бы дым ровно шел». А дым из его печей шел всегда ровный и правильный.
Бабушка Анна тоже была из состоятельной семьи, нигде не работала, смотрела за детьми и домом. Рассказывала, как дед ухаживал за ней: приезжал, говорит, на бричке, но ни разу не поцеловал до свадьбы!
Мы сюда приехали, когда отец демобилизовался, в 56 году. Мне тогда уже три года было. Мы немного с дедом пожили, а потом отцу дали план, и мы стали строиться на Мамедбекова, фактически на самой окраине города, за крепостной стеной. Сначала во времянке жили и постепенно дом строили. Тут тогда пустырь был, и ни электричества, ни газа. Керосинки, керогаз, печка. Которую, конечно, тоже дед клал.
На улице было много детворы, пацанов, и мы с братом дружили со всеми: Энвером Муталимовым (он сейчас военный врач), Межмедином Садыковым (в штабе азербайджанской армии служит, а для нас он был просто Димой), братьями Шатовкиными… Вместе по огородам лазали и на рыбалку ходили… Часто ходили на ночь, на косу, человек по шесть-семь, не столько рыбачить, сколько общаться, нам уже по 15 – 16 лет тогда было – море, свобода… Когда на рыбалку собирались, то встречались у горкомовского дома на Гагарина, так двухэтажный дом на другой стороне улицы назывался. Шли через железную дорогу, на которой нет-нет случались трагические истории.
Был у нас парень один, Женька Рогозин, жил недалеко отсюда, на Советской, с мамой. Дерзкий очень, бесстрашный. Перепрыгивал он как-то между вагонами, где сцепка, но не рассчитал и упал под поезд. Две руки ему порезало, ногу, но он выжил. Все об этом случае говорили, это было ужасно!
Дербентскую стену мы в детстве излазили всю. Тогда под ней археологи ничего не искали, зато рядом с крепостью и стеной ничего не разрешали строить. Мы залезали с факелами даже туда, откуда вода выходит. А по стенам как лазили! Нам неохота было ее обходить, чтобы в город попасть, так мы в щели в крепостной стене вставим досточки, перемахнем через стену и — в город!
А как-то году в 67 – 68-м мы НЛО видели. Вечером над морем, где у нас солнце восходит, появился огромный шар. Как Луна, только она в это время с другой стороны бывает. Все, кто видел, удивились, а шар повисел в небе и рассеялся. Только мы тогда об НЛО и не думали, а решили, что это войска новую ракету запустили.
А еще мы сами в эфир выходили на средневолновом диапазоне. Делали передатчики на лампах 6П-3С, К-87, подсоединяли все это к старым приёмникам и общались друг с другом по городу. А у кого были усилители, те и до Ставропольского края могли добраться. Меня даже как-то поймали на этом деле.
Был у нас участковый, старшина, его звали Сафар. Один почти на весь город. Конечно, у них было задание отлавливать таких, как мы, радиохулиганов лет 14 – 15. Он поднялся к нам и стучит, требует, чтобы я ему дверь в свою комнату открыл. Я ему: «Зачем?» Он: «Ты в эфир выходишь»? — «Нет». Он: «Открой, я посмотрю». Ну, я испугался и открыл, хотя можно было и не открывать. Он зашел, увидел приемник и забрал его. По шее не надавал, но родителям рассказал, а те пожурили, да и все. А потом нам и приемник вернули. К которому я, конечно, сразу передатчик сделал.
Улицу Кобякова в то время «держал» Карплюк, но у нас большим авторитетом пользовался Ширин, перед ним карплюки и прочие на цыпочках ходили! С ним мы тусовались уже после армии, он до этого на Ленина где-то жил, потом на нашей улице появился. Познакомились, вечерами в город выходили, вниз до желдора, до кинородины… Ширин был очень мощный, гибкий, жилистый, сильный! Была в нем неисчерпаемая энергия, это какой-то феномен! Шесть-семь человек в драке были для него мусором! От одного его удара человек падал. Но при этом он был добродушным, можно даже сказать, благородным. По крайней мере, с теми, с кем он общался.
У нас здесь неподалеку располагался кинотеатр. Если мы шли с Ширином, то бесплатно, ему везде был зеленый свет, его и уважали, и боялись. Как-то шли мы с ним по Гагарина к кинотеатру, а он немного выпивший. И мы шутливо друг друга плечом толкали, он все никак не мог поймать мое плечо, и в один момент я увернулся, и он в окно влетел. Ну, думаю, сейчас начнется! Но ничего не началось, мы посмеялись и быстренько удрали в кино, и все забылось. А влетел он хорошо: стекло разбилось, даже рама, кажется, вылетела. Хотя, даже если бы хозяева нас увидели, что бы они сказали, соседи же. У нас не принято с соседями счеты сводить.
А потом Ширин утонул, молодой совсем. Поговаривали, что его утопили, но это неправда. Он плавать не умел, но решил покрасоваться перед девчонками. Ширин встал в лодке в полный рост и стал ее раскачивать, пока она не перевернулась. Все выплыли, кроме него, так получилось. Случись это в другом месте, он бы спасся, а тут… Там, где сейчас семиэтажка на берегу стоит, водовод был, и шла коса от консервного. И моряна дула, ветер с юга. Если туда попадешь, один вариант выбраться – успокоиться и обойти косу по течению. А начнешь барахтаться, волна оглушает и тащит назад, не дает выбраться и топит. Если плавать не умеешь, конец. Я потом спрашивал своего товарища, Валеру Ушкалова, он в спасательной службе работал: «Валера, ну что у вас там люди тонут, что вы там сидите, не видите, что ли»? А он руками развел, место, мол, гиблое.
Была у нас одна в магале, Джейран звали. Страшная, к тому же бандитка и хулиганка, беспредельщица. Вульгарной была, вела себя бесцеремонно со всеми. Видимо, у нее не все в порядке было с мозгами, потому что так вести себя никто не мог. Она в тюрьме даже сидела и не скрывала этого. На телеге скакала во весь рост, помню. А когда Света, моя будущая жена, проходила практику в хирургическом отделении, она там лежала с ножевым ранением. Ей грелку со льдом положили, она требовала пить, а после операции же нельзя. Так она, когда медперсонал не видел, а лед подтаял, выпила всю грелку воды! И ничего с ней не произошло.
Дербентцы – люди неспешные, всегда опаздывают на 30 – 40 минут, в чайхане могут полдня сидеть. Туда всегда шли, чтобы узнать последние городские новости: кто женился, кто родился, кто скончался, все всё знали. И сегодня так же обстоит. Если постоянно сидишь в чайхане, ты все знаешь про этот город.
У нас на Пушкина чайхана была, прямо во дворе бани, я туда ходил. Работать она начинала уже с четырех часов утра. У меня друг был Гусейн, его папа эту чайхану держал, а он помогал ему лет с 15. И он эти вот стаканчики, армуды, носил по 8 – 10 штук, прямо как настоящий жонглер!
А со Светой я познакомился, когда на работу устраивался в службу связи на железной дороге. Только вышел из конторы, и она тут – дюймовочка такая. Мы сразу приглянулись друг другу, и завертелось. Три года встречались, но пожениться решили не сразу. В Дербенте же не принято, чтобы парень с девушкой официально встречались, если они не обручены, если не имеют серьезных намерений. Парень тогда мог подойти на танцах, предложить проводить девушку, но если бы это был незнакомый парень, она бы сказала «нет». Обязательно нужно, чтобы личное знакомство было. А тут я – русский, она – азербайджанка, это очень остро воспринимали. Но раз уж мы решили пожениться, я не был намерен отступать, хотя почти все ее родственники были против. Даже в пивную ее один раз затащил, на Кобякова! Я тогда поставил вопрос ребром: или мы вместе, или расходимся! И хотел показать, что все под контролем и за все я отвечаю. Она говорит: «Вместе». «Хорошо, тогда пошли в пивную!» Она: «Там мужики!» — «Ну и что, ты со мной». И мы зашли. Пиво, правда, она не пила, просто стояла.
А потом мы с тетей пошли ее сватать, хотя фактически уже все было решено и наш визит являлся просто формальностью. Если бы они мне отказали, пришлось бы решать по-другому. Но все согласились, и мы живем уже 38 лет душа в душу, и не жалеем.
Рубрику ведет
Светлана АНОХИНА
