Почему в Дагестане приходится платить, чтобы родить ребенка
Когда я предложила эту тему редактору, то сначала столкнулась с непониманием. Он мужчина, и ему выбор темы показался странным. Потому что не принято в обществе говорить на тему родов, и, скорее всего, он даже не знает, что происходит за стенами роддома. В своем непонимании он не одинок, поэтому вы сейчас читаете эти строки. Абьюз – унижение человеческого достоинства, жестокое обращение – в роддомах носит массовый характер, и если есть те, кто может за себя постоять, то есть и робкие девушки, для которых шлепки по телу или эмоциональное насилие не кажутся чем-то ненормальным. В итоге, пройдя через этот травмирующий опыт, женщины не хотят больше рожать или боятся делать это без взяток.
Абьюз – это не обязательно удары по лицу или прямые оскорбления. Это и насмешки, менторский тон, обесценивание чувств, грубый осмотр, игнорирование, отказ от информирования и другие подобные факты.
Я дважды мать. Мои дети еще маленькие, и обиды, причиненные мне в роддоме, еще не забылись. Изначально я пошла против правил – на сто процентов доверилась медработникам и не стала ни с кем договариваться о родах и давать взятки. Это не был вопрос принципа, это было полное непонимание: за что и зачем? Признаюсь честно, раньше я думала, что деньги, которые роженицы готовят для врачей, не взятка или благодарность, а какая-то назначенная государством выплата. Настолько далека была от всего этого. И пока роженицы считают нормальным «благодарить» врачей пятизначными суммами, общество будет считать, что в этой сфере нет проблем. Но никто не задумывается над тем, что деньги дают потому, что девушки боятся оказаться в ситуациях, которые описаны ниже.
Так как изначально с каждой из матерей мы договорились об анонимности, в тексте не прозвучат имена врачей, номера роддомов, но рожавшие женщины могут догадаться по нюансам о том, где это происходило.
Моя история
Я рожала в двух разных роддомах и в обоих случаях столкнулась с хамством. Первый случай – самый обидный, потому что неожиданный. Когда я приехала в роддом со схватками, женщина в приемном отделении в лицо обсмеяла меня и, откинувшись на спинку стула, крикнула своей коллеге: «Слышишь, со схватками, говорит? Откуда эти первородки знают, что такое схватки?» Потом она с невиданной наглостью требовала по очереди документы, отругала из-за того, что паспорт – в обложке, и каждый раз она морщилась от мерзости картины, то есть меня в моменты схваток.
По итогу, решив, что я преувеличиваю, меня направили на третий этаж лечь на сохранение. Я со своими сумками еле передвигала отекшие ноги по лестницам, а санитарка впереди постоянно торопила, просила догнать ее. Напомню, что схватки – это невыносимая боль, вводящая в оцепенение. Но тебя просят поспешить, и поэтому ты не можешь дождаться окончания боли и продолжаешь подниматься сквозь слезы.
На третьем этаже меня оставили, сказав, что врач сейчас осмотрит. Пришла врач и, осмотрев, начала кричать на персонал: какого черта женщину в родах привели к ним в отделение и что меня срочно надо укладывать в «кричалку»! Началась суматоха. Опять по лестницам на первый этаж и срочно в другое крыло. И первый вопрос, который мне задают в «кричалке»: «У кого рожаете?» Получился занимательный диалог.
– Я не знаю… А кто врач?
– Девушка… Вы у кого рожаете?
– Я не знаю ваших имен. Кто в смене, у того и рожаю.
– Девушка… Вы с кем договаривались?
– Ни с кем я не договаривалась. Тут нет врача в смене?
За все время пребывания в этой адской палате (с 13:20 до 1:30), где находилось около десяти рожениц, ко мне подошли лишь раз, чтобы уточнить срок беременности. Оформить мою карту пришла студентка.
Но я стала свидетелем «прекрасных» сцен, как врачи, не стесняясь нас (рожениц), делили между собой взятки и до тошноты лицемерно подходили к девушкам, всучившим им деньги, и гладили их по спине, бормоча утешительные слова.
Палатная медсестра ругалась на тех, кто кричал в схватках: «Что ты орешь?! Скажи спасибо Аллаху, что у тебя будет ребенок! Вот у меня десять лет детей не было, и я как мечтала о такой боли! Неблагодарные какие, посмотри!»
Девушек от боли рвало, у некоторых отходили воды прямо на кушетке, и все это вызывало недовольство как у медсестры, так и у санитарки. Складывалось ощущение, что это не их работа, а одолжение. Будто мы не в больнице, а пришли к ним домой и намеренно гадко себя ведем. Просто максимальный дискомфорт в период твоей максимальной уязвимости. Ты полностью зависим от них, не можешь хлопнуть дверью и уйти или нагрубить.
Пропущу моменты, когда ты умоляешь о стакане воды и тебе его не подают, когда начало твоих потуг пропустили и потом заставили «бежать» в родильную, рискуя двумя жизнями – твоей и ребенка, как не дали тужиться, а сразу сделали эпизиотомию (хирургический разрез во время родов в случае их осложнения. – «МД»), несмотря на мое сопротивление, потому что была поздняя ночь и возиться со мной не хотелось. Почему без таких подробностей? Наверное, потому, что моральная рана заживает дольше физической.
Уже после родов, лежа на кушетке, слышу диалог двух врачей, которые вписывали данные о ребенке в мою карту:
– Смотри, это журналистка была.
– Какая журналистка?
– *Произносит название газеты, в которой я раньше работала* написано тут.
– У себя в газетах сначала пишут, что хотят, а потом к нам же приходят рожать.
– В каком году это было, когда они там про нашу больницу писали?
– В прошлом, что ли…
– Они думают, мы забываем это.
К слову, каждое «эпизио» должно быть обосновано, и в моем случае написали о двойном обвитии плода пуповиной, чего по факту не было ни на одном УЗИ на протяжении всей беременности и даже на том, которое сделали в день родов.
Иллюстрация: Лена Родина.
Хадижат
«С агрессией я встретилась уже при оформлении моих документов в приемном отделении. Это при том, что я заранее договорилась (дала деньги) с врачом. В «кричалке» (предродовая палата в родильном доме. – «МД») началось мое путешествие, от которого пришлось годами отходить. Сразу скажу, что именно поэтому второго ребенка рожать я пошла в частный роддом за немалые деньги. Так вот, медсестры, которые подходили ко мне и спрашивали о моем состоянии, потому что ранее я с ними уже договорилась о денежной благодарности, могли кричать на других рожениц. Это правда пугало. Далее случилось ужасное. Пришел врач-мужчина, осмотрел меня и сказал, чтобы я пошла за ним в соседний кабинет. Я находилась в агонии, мне было больно стоять, сидеть, все тело ломило, разум был помутнен. В итоге в этом кабинете меня посадили в акушерское кресло, после чего открылась дверь и туда зашла толпа студентов. Они по очереди осмотрели меня. Это было унизительно, сделано без моего согласия, воспользовались моим состоянием.
Насколько знаю, сейчас уже законом запрещено делать клизмы роженицам, но тогда мне ее сделали, из-за чего постоянно хотелось в туалет, а туда меня не пускали. Приносили горшок к койке и требовали опорожниться в него на глазах более десяти людей. Ну это же невозможно! Это нарушение всевозможных границ и норм!
Находясь уже много часов в схватках, в какой-то момент я поняла, что сейчас меня стошнит. Об этом я крикнула палатной медсестре, и она принесла для этих целей маленькую мисочку. Простите за подробности, но я не Дюймовочка, и «кран прорвало». За это меня хорошенько по очереди обругали. Опять же я была не в силах что-то ответить.
Крики медсестер: «Вы не первые тут рожаете!», «Закройте рот!», «Тут орать не надо!» – повторялись без конца. Они делали вид, что не слышат тех, кто просит воду.
Когда ночью начались потуги, врач не дал мне тужиться и сделал «эпизио». Акушер начала давить на живот, и они буквально выдавили из меня ребенка. По ощущениям, меня пытались просто убить. После всего этого хотелось тишины, чтобы просто выспаться, но оказалось, что свободных палат нет, и меня в таком состоянии вернули обратно в «кричалку» к роженицам. Лишь наутро я оказалась в палате, где никто ни на кого не орал».
Сабрина
«Мне не хотелось рожать в роддоме, куда направляли из женской консультации, и поэтому я дождалась, пока отойдут воды дома. Это были мои вторые роды, и поэтому я все держала под контролем, как мне казалось.
На такси мы с мужем приехали в роддом в час ночи. Медсестра в приемном отделении осмотрела меня, убедилась в том, что я не нахожусь при смерти, и спросила, с кем из врачей я договорилась о родах. Мой ответ, что я без предварительной договоренности, сразу изменил ее тон, и она попросила меня ехать в «свой роддом», тот, который прописан в направлении. Отсутствие у нас машины и далекое расположение другого роддома ее не убедили. На нервной почве схватки у меня начали усиливаться, а санитарка уже начала толкать мою сумку к двери. Медсестра с ухмылкой говорила, что все хотят у них рожать, а мест-то нет, и чтобы убедить меня в этом, она позвонила дежурному врачу, чей сонный голос отчетливо спросил, договаривалась ли я с кем-то ранее. Тут уже, не выдержав, я заявила, что знаю свои права и если они меня сейчас не уложат, то я уеду домой и все последствия будут на ответственности этого врача и этого роддома. Медсестра встрепенулась и передала мои слова врачу. Та согласилась меня принять.
На этаже, куда меня привели, практически все двери были распахнуты и палаты были пустые. Сонная врач встретила меня возмущением, что я не имею права им указывать, как выполнять свою работу, и что это я нарушаю закон своими угрозами. Мои объяснения не были ей нужны, я нарушила ее спокойную смену. Меня уложили на кушетку, подключили к аппаратам, и спустя пару часов врач подошла на осмотр и провела его очень болезненно, грубо. В ответ на мой непроизвольный крик от боли она ударила меня по бедру и сказала что-то типа: «Ну и куда твоя дерзость подевалась?» К счастью, после этого врача я больше не видела и не родила в ее смену.
Но медсестра из приемного отделения не поленилась подняться: «Я думала, что ты уже родила. Хм… Схватки, говорила, и лежишь еще».
Утром пришла другая бригада врачей, и никакой грубости или намеков на необходимость «отблагодарить» от них я не услышала».
Габибат
«Не знаю, абьюз это или нет, но больше всего в роддоме меня возмутило, что они не давали дойти до своей кондиции и нормально разродиться. Им надо было скорее, вот прям сейчас вынь да положь ребенка. Нет, я не требую нежностей, трепета, а просто адекватного обращения, без одолжения. Ты и так весь измученный, и морально, и физически придавлен, и тут тебе грубит тетка из-за того, что долго. Из-за своей нетерпеливости акушер улеглась на меня и прямо выдавила ребенка. Это непередаваемая боль».
Иллюстрация: Лена Родина.
Загидат
«У меня не было проблем с врачом, и вообще роды прошли комфортно, потому что легла я в роддом через знакомых и заранее дала деньги. Было такое, что акушерка намекала на благодарность всем причастным к родам (о взятках никогда не говорят в лоб. Это обычно едва уловимые намеки, сравнения или показная забота. – Прим. автора). Уже после родов она спрашивала: «А тебя ждет там внизу кто-нибудь? Обязательно же должен быть кто-нибудь, кто поддерживает. Запиши тогда мой номер, потом свяжешься со мной…»
Еще нянька оставила о себе неприятные воспоминания. В этом роддоме предусмотрено совместное пребывание матери и ребенка в палате. Ночью у меня поднялась температура и, боясь за ребенка, я попросила няньку забрать его в детскую палату. Она отказалась, сказав, что у меня не кесарево сечение и я могу потерпеть. Через какое-то время, измерив мою температуру повторно, постовая медсестра настояла на том, чтобы ребенка унесли от меня. Как и положено, вместе с ребенком я отдала подгузники и влажные салфетки, а в качестве благодарности – сладости для няньки.
Утром, придя за ребенком, вижу картину – в палате всего три ребенка, и один из них, мой, орет, и каловая жижа по всей пеленке. Ищу няню или медсестру, а они сонные в другой палате: «Ой, а ваша дочь орала всю ночь!» Ну так, может, стоило поменять ей подгузник, чтобы всю промежность калом не прожгло?!»
ДРУГАЯ СТОРОНА
Ни в коем случае не хочу обесценивать труд акушеров, врачей, медсестер и стричь всех под одну гребенку. Среди них обязательно есть и добропорядочные работники, которые ступили на эту тропу осознанно, с желанием делать свою работу, а не наживаться на пациентах. Для того чтобы узнать о ситуации с их точки зрения, я обратилась за комментариями к практикующим акушеркам.
Адиля, акушерка в одном из махачкалинских роддомов
«То, что врачи приучены к деньгам, – правда. Была как-то ситуация, что девушку привезли на кесарево сечение, а врач не хотел ею заниматься, потому что она не дала ему денег и вряд ли даст после, ведь договоренности об этом не было, и делается это всегда заранее. Он возмущался, говорил, что ей надо дать родить самостоятельно, выдержит она все, но, когда все же пришлось кесарить, отношение было соответствующее. Девушке кое-как почистили матку, швы наложили на скорую руку. Это не смертельно, но можно сразу сделать хорошо, чтобы потом другим врачам не пришлось доделывать.
Был случай, когда уже другой врач ударил по лицу роженицу. Но дело было в том, что она впала в панику, не слушала советы акушера и просто отказалась тужиться, когда ребенок оказался в родовых путях. Это такой момент, когда нужно скорее вытужить головку ребенка наружу, чтобы он не задохнулся, и ситуация была экстренная.
Каждый случай индивидуален, и все зависит от врача. Без денег вам сделают то же самое, только без трепета, внимания будет меньше, но никто до смерти вас не доведет».
Марьям Гаджиева, акушерка
Марьям работает в московском роддоме, где принимаются «мягкие роды» – когда роженице создаются все условия для физиологичных родов.
«Я работаю акушером уже пять лет, и во многом на меня повлиял мой первый опыт родов. Мне было понятно, что так не должно быть, и я захотела стать частью этой системы, чтобы обезопасить других, насколько это от меня зависит. После этого я получила второе образование, поступив в Московский медицинский колледж», – рассказывает Марьям.
По ее словам, она сопровождала в родах девушек в Дагестане: «Каждый роддом – это государство в государстве. Два роддома могут находиться на соседних улицах, и политика внутри может очень сильно различаться. Мои родственники и родные рожали в Дагестане, и я в курсе ситуации в целом. Но такая же ситуация и в Москве. Только в республике она усугубляется клановостью. Медработники династиями работают, и какие-то новшества в этой сфере принимают сложнее, им бывает тяжело перестроиться. Но все же и в Дагестане есть изменения в лучшую сторону, потому что от «советского», агрессивного акушерства в регионе потихонечку отходят, по крайней мере, в лице определенных врачей», – объясняет Марьям.
«Знаю, что во многих роддомах при поступлении роженицы в приемном отделении сразу проводят амниотомию (вскрытие плодного пузыря. – «МД»), потому что у врача дежурство, он устал и не хочет ждать, пока роды пройдут естественным путем, – продолжает она. – Для всех этих стимуляций, безусловно, должны быть показания: плановое или экстренное кесарево сечение или любое другое не физиологичное течение родов. Но когда это все на потоке, рутинно – это уже акушерская агрессия. Я бы не хотела эту агрессию оправдывать, но бывает, что роженица совершенно неадекватна, а ситуация очень острая, счет идет на минуты и надо сделать что-то, чтобы ребенок не остался инвалидом. В такие моменты надо выбирать меньшее из зол, и поэтому медицинская агрессия может быть оправдана. Даже когда женщину подвергают медицинской агрессии, но при этом уважительно и ласково разговаривают, роженица не чувствует себя раздавленной. Гораздо хуже переносится эмоциональное насилие: когда ее стыдят, обвиняют, угрожают. Роды – это выделительный процесс, естественно, что происходит дефекация, рвота. Стыдить и говорить: «Что ты наделала, свинья такая?!» – это травмирует на годы».
«Часто у врачей это нежелание «включаться» индивидуально в женщину может быть вызвано усталостью, профессиональным выгоранием, – считает Марьям. – Потому что с медперсоналом не работают психологи, многие врачи сидят на антидепрессантах, чтобы хоть как-то находиться в адеквате при таком потоке пациентов. На самом деле наша система стимулирует медиков быть агрессивными, она не помогает чувствовать себя хорошо. Но я не верю, что врач может проявить себя с плохой стороны случайно. Значит, в нем это сидит. К примеру, женщина находится в родах, она уязвима, а медик использует свою власть, чтобы угнетать, оскорблять, подавлять».
Сергей Чипашвили, психолог
«Мне приходилось работать в роддомах с первородками. Они всегда боятся, у них страх перед неизвестностью, скажем так. А те, кто там работает, каждый день сталкиваются с такими девушками. Для них это достаточно надоевшие будни», – объясняет психолог.
Чипашвили считает, что в каждом роддоме в штате должно быть несколько психологов, которые бы работали в основном с теми, кто рожает впервые. И вообще, врачам стоило бы усиленно изучать психологию:
«Иногда грубый наезд может остановить истерику и спасти ситуацию. В психологии есть такой прием, когда, к примеру, человек слишком подавлен, то его приводят в себя тем, что давят на больное место. Так и тут. Грубость служит основой для работы, если хороший врач следует такому методу. Но я не исключаю и бездушие. Если поведение врача основано на раздражении и усталости, то этому никаких оправданий нет».
Минздрав Дагестана
В министерстве здравоохранения Дагестана считают, что абьюзивное отношение врачей к роженицам в настоящее время – большая редкость, так как обращений с такими жалобами практически не поступает, да и отношение к работе медицинских работников в последние годы значительно изменилось.
«Наши врачи очень внимательно относятся к беременным, спасают их. Каждая будущая мама на особом контроле как в самом родильном доме, так и в ведомстве здравоохранения. С ноября 2021 года минздравом республики организована масштабная работа по повышению квалификации специалистов, работающих с беременными женщинами и новорожденными.
Врачи прошли обучение в Республиканском перинатальном центре, а также симуляционные курсы Национального медицинского исследовательского центра им. Кулакова. Реализована система контроля и эффективной маршрутизации беременных высокого риска в учреждения второго и третьего уровня (перинатальные центры) – ежедневно проводятся селекторные совещания со всеми районными и городскими учреждениями, оказывающими помощь беременным. На них рассматриваются все случаи ведения беременных высокого риска, такие женщины при необходимости в тот же день переводятся в другие республиканские учреждения», – рассказала руководитель пресс-службы ведомства Зарина Агмадова.
По ее словам, все это сочетается и с новым уровнем деонтологической подготовки медиков – предупредительному отношению к пациенткам, чтобы правильно реагировать в острых ситуациях, не ранить пациента грубым врачебным отношением.
«В некоторых республиканских роддомах в штате есть психологи, а где их нет, но требуются, то либо по желанию женщины, либо если врач посчитает необходимым, их приглашают, заключив договоры по родовым сертификатам. Вся эта работа направлена на снижение младенческой смертности в регионе, которая за последние несколько лет существенно уменьшилась. В сравнении с 2016 годом смертность среди новорожденных уменьшилась вдвое. На тысячу рожденных живыми сегодня насчитывается 6-7 смертей», – объясняет Агмадова.
Минздрав Дагестана открыт для обратной связи – в случае несправедливого отношения врачей по отношению к пациентам можно обратиться по телефону горячей линии: 78-03-03, 122 или письменно в республиканский минздрав.
«Монитор пациента»
Мы также обратились за комментарием в общественную организацию по защите прав пациентов «Монитор пациента». Руководитель проекта Зияутдин Увайсов подтвердил, что факты ущемления прав рожениц существуют и к ним в организацию с такими жалобами обращаются нередко:
«Когда человек находится непосредственно в больнице, мы рекомендуем обращаться на горячую линию страховой компании, которая выдала пациенту полис ОМС. Это достаточно эффективно. Если же есть факты вымогательства денег за принятие родов или пациент опасается, что они будут, необходимо иметь доказательства – включить диктофон, например. Уже после окончания родов можно оформить жалобу на плохое обращение врачей и направить ее в том числе в страховую компанию».
По мнению Увайсова, минздрав Дагестана должен контролировать ситуацию с обращением с пациентами, но не ведет эту работу должным образом:
«Они проводят формальные совещания, направляют письма и так далее, но это не настоящая борьба, а профанация».
Мнение автора
Одним из решений проблемы неэтичного обращения с роженицами может быть их представитель в роддоме. Это называют партнерскими родами. В качестве партнера может выступать любой близкий человек, необязательно муж. Никто не станет выплескивать агрессию на беззащитную женщину при свидетеле, который уж точно будет в состоянии ответить в случае несправедливости.
Патима Гасанова
Читайте также «Это был свиной желудок в коробке…»
