Журналистов периодически нужно выпускать на свежий воздух. Коллектив «Молодежи Дагестана» разузнал, что его полно в Казбековском районе, и отправился в турцентр «Алмак». Там мы пели серенады под окнами. Правда, дама, которой предназначался наш музыкальный позор, на него никак не отреагировала. Еще мы изображали эвтаназию в рамках игры, название которой я не запомнил. Ну, то есть один человек изображал, а остальные угадывали. Это весело уже потому, что человек, показывавший нам, как, по его мнению, должна выглядеть эвтаназия, не знал значения этого слова. Ну, и, конечно же, мы приставали к местной флоре и фауне на правах людей, у которых есть диктофоны и журналистские корочки.
От Махачкалы до села Алмак примерно три часа езды. Это если вы не угодите в ДТП (мы угодили). И заранее купите все продукты, а не будете искать баранину в Хасавюрте в субботу (мы искали). И не заплутаете по пути где-нибудь в Калининауле (мы заплутали). По итогу выехали в десять, приехали в половине третьего.
Туристический центр «Алмак» – это гостевой домик на 10-15 человек (10 упитанных, 15 стройных – как-то так), с верандой с видом на леса, луга и прочую экологию (и да, этот вид, и вправду сказочно красив – вам захочется все это пощупать, понюхать, пару раз свалиться в канаву), с большущей кухней, гамаком и… коптильней. Так мы прозвали зону, где жарили шашлыки на слегка промокших дровах. Жарили в основном Ислам Абакаров и Евгений Костин. Остальные, если и принимали участие в этом мероприятии, то на уровне: «Хватит, да, уже возле мангала стоять, сними, как я дрова рублю».
Сам центр находится на территории оленеводческой фермы. Часть парнокопытных обитает в загоне. Их можно покормить, они не откажутся (но и спасибо не скажут: олени – они и в Казбековском районе олени). Пятнистые обжоры накидываются на все, до чего могут дотянуться. Не исключено, что забор оберегает туристов от оленей, а не наоборот.
Куда больше оленей бродит по тем самым лесам и лугам, о которых шла речь выше. Но они гордые и держатся от людей подальше, так что заселфиться с ними не получится. Зато можно будет соврать, что «я видел оленя воооот с такими рогами и вишневым деревом на лбу».
По прибытии я, как самый молодец, начал выкладывать продукты из багажника, а остальные коллеги бессовестно разбежались по территории заповедника, подальше от моих воплей: «Эти дыни я один, что ли, таскать буду?!» Ладно, вру. Кто-то мне все-таки помогал. Просто я этого не заметил. Потому что я, как и всякий нормальный член коллектива, уверен, что всю самую важную работу делаю я, и делаю ее на «отлично», а остальные занимаются непонятно чем. Вот, например, Ислам Абакаров трубадурил на своей лютне. Несмотря на то, что музыкальный предмет в его руках имел мало общего не то что с лютней, а даже с укулеле, которым по факту был, у него периодически получалось состряпать более-менее узнаваемую мелодию.
Патя Амирбекова сбежала в гамак. Кира Машрикова ушла в гостевой домик и долго оттуда не показывалась. Говорят – уснула. Очень похоже на правду. Это в ее стиле – приехать туда, где классно, и уснуть там. Иногда кажется, что она приезжает куда-то только для того, чтобы там поспать. Кстати, серенада была посвящена именной ей. У песни не было ритма, рифмы и смысла. А у большинства местных оленей вокальные данные лучше, чем у меня. Тем удивительнее, что Кира так и не показалась в окне, чтобы сбросить на нас с Исламом часть своего багажа. Или хотя бы соседку по номеру (она может). Необычайной стойкости человек. Ну, или у нее действительно очень крепкий сон.
Перед приготовлением шашлыков мы отправились на прогулку. По пути встретили животных и решили, что это яки. Самый общительный член нашей команды, Рамазан Раджабов, попытался вступить с ними в диалог. Видимо, он произносил «мууу» с сильным тляратинским акцентом, и местные яки его не поняли. Тогда он предложил их окружить, чтобы навязать им свою дружбу. Его никто не поддержал, и он отправился окружать мохнатых животных самостоятельно. Но на полпути передумал и утопал в темный дремучий лес. «Наверное, этот парень знает, что делает, – подумал я, – и если в этом темном дремучем лесу он наткнется на подозрительную хижину, у него хватит кинематографического опыта не пробуждать никакое древнее зло». В общем, ждать мы его не стали и вернулись в гостевой домик. Ближе к шашлыкам объявился и сам Рамазан.
Во время ужина к нам присоединилось еще одно ненасытное чудовище (обычно эту функцию в «Молодежке» выполняю я). Речь о наглой шерстяной морде под названием «кошка». У нее был такой аппетит! Я думал, рано или поздно, она сожрет кого-нибудь из нашей группы. Больше всего переживал за Машрикову как за самую беспомощную перед котами. Но Кира чудом спаслась.
Чтобы жевать мясо было веселее, мы решили сыграть в игру, где один из участников телодвижениями показывает загаданное слово, а остальные тупят, но периодически угадывают. Веселее всего было показывать своих коллег. У меня вот на «ура» получилось вжиться в образ нашего бухгалтера. Теперь жду прибавки к зарплате. Потом была болтовня о том, о сем, сельпо-дискотека с акробатическими номерами и наконец-то сон. Говорят, кто-то очень громко храпел. Не знаю, я не слышал.
На следующий день мы дорвались до печеной картошки. И если вы хоть раз пробовали этот корнеплод, приготовленный в углях, то знаете – во время поедания запеченной картошки разговоры ведутся только об одном. О самой картошке. Насколько этот продукт «вкуснее всего остального на свете, честное слово, не вру».
Ближе к обеду настало время собирать манатки. Это самая невеселая часть программы, поэтому описывать ее не буду. Уверен, однажды мы вернемся в Алмак. Если тоже соберетесь в это прекрасное место, передавайте привет якам. Может, с вами они будут разговорчивее.
Руслан Бакидов
Читайте также Там, где лес не растет
