Дагестанская художница — о высокой живописи и своих провалах
Написать «Сикстинскую Мадонну» или «Штурм аула Ахульго»? Почему бы и нет? Молодая дагестанская художница Диана Магомедова признается, что много лет боролась с комплексом самозванца, но сегодня девушка уже смело называет себя художником, расписывает стены, пишет копии известных картин и готова браться за работу любой сложности.
О мечте поработать в сюрреализме, хороших клиентах, неожиданных заказах, удачных «Слонах» Дали и сожженных работах Диана рассказала «Молодежке».
– В 2014 году после девятого класса я поступила в художественное училище на отделение живописи. Скажу честно, заниматься этим профессионально я не собиралась и на первом курсе никаких успехов не демонстрировала. Интерес во мне проснулся со второго курса, когда мы начали работать с масляными красками – сама техника мне очень понравилась. После училища я не бросила – продолжила этим заниматься, писала картины.
– Сколько лет ты уже работаешь как художник?
– Восьмой год.
– Предлагая свои услуги, ты предупреждаешь, что не пишешь на заказ портреты. Почему?
– Так как в исламе это запрещено, я стараюсь соблюдать закон религии и не зарабатывать на запретном.
– Ты пишешь копии известных картин. Легко ли повторять великих художников? И как окружающие обычно реагируют на результат? Говорят: «Вау! Получилось один в один»?
– Вообще, писать копии известных картин мне нравится больше, чем что-либо другое. Ну это и легче, потому что ты просто пытаешься скопировать готовую идею. Мне приятно, если для кого-то моя работа бывает «Вау!», но приятнее всего получать положительную реакцию от своих коллег. Когда тебя хвалит художник, это ценнее и мотивирует больше.
– Какая копия, написанная тобой, зашла больше всех остальных?
– Фрагмент картины «Слоны» Сальвадора Дали. На него было больше всего реакций. Еще «Девятый вал» Айвазовского, но, так как она незавершенная, я ее не особо показываю.
– Прежде чем начать воспроизводить картину, написанную другим художником, ты как-то теоретически готовишься к этому? Может, читаешь что-нибудь о его жизни, о том, как он создавал свой шедевр, погружаешься немного в эпоху?
– Мне должна понравиться сама картина, как на ней играет светотень и т. д. Если меня заинтересует сама работа, потом я уже читаю о ней, какой в ней заложен смысл, как художник ее писал, почему у картины такое название…
«Хороший клиент в Дагестане сам тебя найдет»
– Если тебя попросят написать копию, ну, к примеру, картины «Бал в Мулен де ла Галетт» Ренуара, «Сикстинскую Мадонну» Рафаэля или панораму Рубо «Штурм аула Ахульго», возьмешься за такие сложные работы?
– Да, конечно. Я люблю сложные работы и даже с нетерпением жду, когда мне кто-нибудь предложит поработать в суперсложном сюрреализме.
– Легко ли сегодня зарабатывать художнику в Дагестане? Готовы ли здесь люди платить за искусство?
– Хоть многие и считают, что в Дагестане художникам не место, что здесь не ценят искусство, я больше чем уверена, что процент обесценивания художника где-то за пределами нашей республики будет выше. Хороший клиент, который понимает цену твоей работы и готов за нее платить, в Дагестане сам тебя найдет.
Ценители искусства есть везде, и если сам художник не будет себя обесценивать, говоря, что в Дагестане он никому не нужен, то и никто не будет так говорить. Я, наоборот, считаю, что в нашей республике любят выделяться, демонстрировать какую-то идентичность, поэтому не согласна, что профессию художника здесь негде применить, ведь искусство – не только картины, это может быть все что угодно. Допустим, я рисую на стенах. Это может быть как конкретный сюжет, так и абстракция.
– Судя по твоему «Инстаграму» (социальная сеть, признанная экстремистской и запрещенная на территории РФ. – «МД»), ты загружена работой, перемещаешься с объекта на объект. В настоящее время сколько проектов ты параллельно реализуешь?
– У меня было два объекта на этой неделе и на очереди, возможно, будет еще один. Это что касается росписи стен. Помимо этого еще и на картины заказы. Если показывать себя в соцсетях, то клиенты есть.
– Какие сейчас расценки на то, чтобы расписать стену или написать копию известной картины? Сколько ты просишь за свою работу?
– Давайте мы не будем называть конкретных цен, но скажу так: качественная работа всегда дорогая. Я работаю профессионально, поэтому расценки у меня очень даже хорошие (смеется).
– Что-то рисовала на стене такое, что тебе самой понравилось?
– Я рисовала ковры, и, скажу честно, больше всего мне нравятся они. Вообще, я люблю, когда люди обращаются к дагестанской культуре, ее элементам. Это всегда здорово. В портфолио у меня есть два ковра.
– О себе ты пишешь: «Я не только художник, я еще и даг». Заметила, что тебе близка дагестанская этника в творчестве.
– Да. Я сёла свои рисовала, прабабушку рисовала. И кошки у меня есть – я кошек рисую (смеется).
– «Дорога к роднику», которую я видела у тебя в «Инстаграме», – твоя работа?
– (Пытается вспомнить.)
– Ну, там зима, всё в голубых тонах…
– А-а-а, да! (Смеется.) По названию не могла вспомнить.
– Какие необычные или неожиданные заказы ты получала?
– Это был крупный заказ на 260 квадратов в Дербенте – кадетская школа. Мне просто было приятно оставить после себя след там (улыбается).
– Где еще твои следы можно найти?
– В Хасавюрте, Каспийске и в Махачкале. Пока только там.
– А где конкретно? Вдруг наши читатели заинтересуются и захотят посмотреть.
– Например, в Хасавюрте в кафе «Андалусия» есть большой дагестанский ковер на всю стену, в Каспийске в ресторане «Падишах» есть одна роспись, там же есть еще одна локация (не помню, как она называется) – морской пейзаж, мужик на лодке. Есть еще точка в Каспийске, где продаются турецкие сладости. Там с двух сторон мои работы. Две огромные стены по двенадцать квадратов каждая. На одной стене – Каппадокия, на другой – Стамбул.
– Галатская башня.
– Да.
Неполучившиеся зебры и копия «Мона Лизы»
– Ты же расписываешь не только стены, но и одежду, обувь, аксессуары. Я видела сумку, расписанную тобой по мотивам «Маленького принца» Экзюпери. Как твоей клиентке пришло в голову расписать дамскую сумку сюжетом из такой философской книги?
– Мне написала девушка на «Авито». У нее просто было пятно на сумке. Ей нравилась тема «Маленького принца», и она спросила: «Ты можешь что-нибудь придумать?» Я нашла несколько фотографий, объединила их и сделала одну работу. Ей очень понравилось.
– Что ты рисуешь не для заработать, а для себя?
– Я рисую портреты, если вдохновлюсь лицом человека (все-таки художники немного иначе смотрят на внешность), но я их не показываю и нигде не выкладываю. Опять же, кошек могу нарисовать, какую-нибудь страдальческую картину… (смеется).
– Случались ли у тебя когда-нибудь «эпик фейлы» в работе?
– С заказами у меня такого не было, но, когда писала для себя, ставила себе задачу написать какую-то картину и она у меня не получалась, я ее либо перекрывала черным цветом, либо сжигала.
– Что, например, сожгла?
– У меня много было таких работ (смеется). Это была моя первая копия картины Айвазовского (я уже не помню, как она называлась), абстрактный рисунок с зебрами был (тоже не получился у меня) и… копию «Моны Лизы» да Винчи тоже так испортила.
– А бывало такое, что заказчик на объекте, увидев окончательный результат, говорил: «Сотрите это немедленно»?
– Так радикально — нет, но бывало, что не вся работа, но какие-то детали не нравились. Я, конечно, не хотела иметь недовольного клиента, поэтому исправляла.
– Ты рассуждала о синдроме самозванца, который бывает не только у художников, но вообще у представителей всех профессий, когда человеку поначалу бывает неловко называть себя тем, кем он является по профессии. Когда у тебя наступил момент, когда ты перестала испытывать чувство неловкости, называя себя художником?
– Это случилось полтора года назад. Я очень долго к этому шла. Первое время я сама обесценивала свою профессию. Когда меня спрашивали: «Ты художник, да?» – я делала кислое лицо, будто мне стыдно за это. Сейчас мне абсолютно не стыдно, я всем заявляю: «Да, я художник, я профессиональный художник, у меня диплом есть».
Бэла Боярова
Читайте также «Короля Ночи заказала одна журналистка»
Подписывайтесь на наш Telegram-канал и страницу во «Вконтакте»
