«Молодежка» узнала, почему в школе для слабослышащих не приветствуется язык жестов
Кажется, в этом учреждении царит вечная тишина и язык жестов. На самом деле всё не так: здесь, как и в любой другой школе, звенят звонки, дети носятся по коридорам, смеются, ругаются – когда вслух, а когда на языке жестов. Это специальная (коррекционная) школа-интернат II вида для слабослышащих детей.
– Ты чего здесь стоишь? – спрашивает учитель ученика.
– Просто стою, – отвечает он, читая вопрос по губам.
– Просто стоять не надо, мой золотой, иди на урок, звонок уже был.
В этой школе каждый учитель знает язык жестов, но редко его применяет и даже закрывает рот специальным экраном, чтобы школьники по губам не читали. Их задача – научить детей говорить и максимально задействовать слух. Жестикуляция без надобности здесь не приветствуется.
Сейчас в этом учебном заведении более 180 учеников. В отличие от обычной школы есть подготовительный и нет одиннадцатого класса. И аттестат ребята получают об окончании основного общего образования. Выпускники поступают в колледжи, но без развитой речи шансов на успех нет. А развитость зависит от степени тугоухости. И чаще всего ребята устраиваются в обувные цеха, швейные ателье, программистами, фотографами.
– Большинство детей к нам приходят совершенно не выговаривающими ни одного звука. Если родители глухие, дети хотя бы знают язык жестов, а у слышащих родителей дети не могут ни говорить, ни изъясняться жестами. Мы обучаем их и дактилю, то есть жестовой азбуке, но только в крайнем случае используем жесты. Наша задача – научить их говорить, – рассказывает заместитель директора по учебно-воспитательной работе Исманат Умарова. – Были времена, когда в подготовительный класс поступали дети 9-10 лет, а то и старше. Родители не знали, куда устроить ребенка, есть ли вообще такая школа. Проблема еще и в том, что старшему поколению учителей пора готовить себе смену, а молодые учителя к нам не идут.
– Всегда было интересно знать: жесты – это универсальный язык или у каждого народа он свой?
– Знаете, он отличается даже внутри страны. Он, как и живая речь, развивается, жесты устаревают, приходят новые. Например, мы не всегда поймем, о чем говорят подростки, то есть у них свой, скажем так, жаргон. Дагестанский язык жестов отличается от жестов Центральной России. Дело в том, что в школах для слабослышащих нет урока по жестовой речи и дети сами приспосабливаются, перенимают друг у друга. На языке жестов есть свои нехорошие слова. И, знаете, иногда они могут и очень жестко выразиться, махнув вам рукой, а вы и не узнаете.
А в соседнем подготовительном классе происходят «обнимашки». Это радуются учительница и ученица. У них сегодня большой успех – они поставили глухой звук «ц». Методом проб и ошибок ее малыши начинают различать слова и звуки, с каждым Альбина Асланова работает индивидуально.
Фото: Ясмина Абдулова.
– Когда мне было 17 лет, я попала в школу для глухих детей, которая раньше располагалась в Сепараторном поселке. И мне стало безумно интересно: как глухой ребенок может научиться говорить так, будто он не глухой вовсе? Это было просто что-то невероятное! Подумала: а давай-ка, Альбина, езжай в Москву, поступай на сурдопедагога, а развернуться и передумать можно в любой момент, – вспоминает она. – Моя мама была логопедом, одной из первых, которая уехала за образованием из Дагестана в Москву. Ну, и я почти пошла по ее стопам.
Самая большая награда для сурдопедагога – когда ребенок начинает говорить. А обида – когда воспитанники применяют язык жестов, ленятся выговаривать слова. Хотя за каждым словом – месяцы, а то и годы тренировок.
Проблема в том, что в школах не преподается литературная жестовая речь, отсюда и ментальные особенности в языке жестов. Другая проблема, которая не решается годами, – отсутствие учебников. Занимаются по старым книгам и пособиям, вспомогательный материал находят в Интернете, чаще в магазинах. В кабинете у Альбины мешки с пластмассовыми фруктами и овощами, маленькие куклы, люльки, коляски… Это все для наглядного восприятия. Так дети лучше запоминают.
На индивидуальном занятии второклассник Расул. Задача урока – научить его произношению звуков. Он, как и другие ученики этой школы, не может самостоятельно понять, как они формируются. Альбина Асланова помогает ребенку развить тактильно-операционную чувствительность, то есть понимание того, за счет чего возникает тот или иной звук и как его правильно произнести. Пока занятия с ним проходят в слухо-зрительном формате, то есть с напряжением слуха и считыванием по губам. По мере продвижения в дело пойдет специальный экран, который закрывает губы учителя. Расул пока еще неразборчиво и с помощью рук учится называть фрукты и овощи своими именами и все время следит за губами сурдопедагога, а когда экран закрывает рот, напрягает слух. Учитель говорит громко, так, словно пытается перекричать класс.
В школе меня научили трем жестам: «как тебя зовут», «какая у тебя фамилия» и обязательное «я тебя люблю». Он смотрит на меня и отвечает, что зовут его Расул, выговаривает тяжело, делая акцент на первой букве. Спрашиваю Расула вслух, сколько ему лет. Отвечает не совсем внятно, но понятно. И это еще один шаг вперед.
– Родители, когда приводят ребенка в школу, надеются, что он заговорит в конце учебного года, притом что за шесть-семь лет он не произносил ни звука. И надо понимать – каждый ребенок индивидуален: кто-то учится быстрее, а кому-то нужно время. Всегда настраиваю родителей заранее: результат вы увидите к концу третьего-четвертого класса, – говорит сурдопедагог. – А был у нас мальчишка, которого как ни тяни – ничего не выходило, а потом он вдруг как будто проснулся, и речь понеслась. И мы от радости начали его нагружать, развивать память.
Педагоги говорят, утратить слух проще, чем кажется.
– Одного нашего ученика родители повезли в Китай на иглоукалывание, думали, что процедура поможет восстановить слух, а стало еще хуже – ребенок полностью оглох. Есть у нас дети, которые лишились слуха после противовоспалительных уколов. Причиной тугоухости также могут быть родственные связи и внутриутробная инфекция, осложнение может дать и менингит, – рассказывает сурдопедагог. – А был у нас мальчишка, у которого вишневая косточка застряла в костном отделе слухового прохода. И только через несколько лет, когда она уже заросла кожей, узнали, что произошло. После операции он пошел в обычную школу.
На полке висит таблица успеваемости учеников. Здесь нет двоек с пятерками. Просто под каждой буквой «плюс», если звук поставлен, или «минус», если он еще не отработан.
Ясмина Абдулова
Читайте также «Человек, доведенный до предела, всегда интересен»
