Знаменитая сваха с Авлабара заговорила на лакском языке, ну и остальные не отставали. Правда, иногда герои спектакля демонстрировали знание французского и русского, но так, как это делают в высшем свете.
Премьера в Лакском музыкально-драматическом театре им. Э. Капиева прошла на большой сцене Русского театра, поскольку Малый зал находится на реконструкции, и это добавило интригу. Многие из моих друзей были уверены, что это спектакль на русском языке. Как считаете, они ушли? Не тут-то было.
Зрителям была представлена яркая комедия в традициях, заложенных Георгием Товстоноговым, очень схожая по стилистике игры актёров. Конечно, перед глазами всегда встаёт телеверсия спектакля с гениальными русскими актёрами. В Лакском театре звёзды, конечно, поменьше, но они были в ударе. Режиссер народный артист РД А. Магомедов, художник – заслуженный художник РД А. Аскаров.
Напомню, что Георгий Товстоногов взял за основу классический водевиль «Ханума» Авксентия Цагарели.
В новой постановке задействованы большие творческие силы. Переложение слов песен и стихов на лакский язык сделало спектакль ещё не грузинским, но уже кавказским.
Помните то сладостное ощущение лёгкой грусти в Товстоноговской версии? Это стихи Григория Орбелиани, которые режиссёр читал самолично, делали историю не типичной комедией. Да, голос за сценой порой творит чудеса.
Только я глаза закрою —
передо мною ты встаешь!
Только я глаза открою —
над ресницами плывешь!
Вспомним воздействие на зрителей голосов Капиляна и Яковлева.
Мои впечатления от лакской премьеры не однозначно восторженные. Были затянутые сцены. Но в конце первой части возникла широкая рыночная площадь в Авлабаре и действие стало очень динамичным. Здесь работало несколько планов, главные герои, торговцы рынка, пышные девицы и тифлисские кинто.
Мне не хватило чистоты линий в хореографии, но в цветовой палитре костюмы выглядели очень колоритно. Интересен был праздничный халат князя Вано Пантиашвили, ну очень специфический. Костюмы свах контрастировали здорово и помогали играть на противодействии.
Жаль, что не вошла в спектакль сцена в бане, очень трогательная и гротесковая. Интересно, как бы решили эту задачу художники по костюмам и декораторы. Кстати, эта часть работы выполняла группа молодых художников по костюмам под руководством модельера Веры Агошкиной.
Понравилось, что, наконец, в театре задумались о работе второго плана, не менее важного на площадке. Ведь классическая постановка была сильна ещё и этим. На заднем плане возникало недосказанное, слышались фразы, явно рассчитанные на зрительский слух, вместе с основными диалогами они создавали органичную и неповторимую восточную ткань. И вот тогда появлялся юмор и ненаигранность.
Так, в лакской постановке очень существенная роль второго плана держалась на слуге, и он очень старался. Возможно, постановщики будут дополнять или сокращать пьесу, и замечательно было бы проработать глубину сцены, используя театральный свет, тени от героев. Например, в тёмных улицах декораций Тифлиса хочется видеть силуэты молодых кинто, торговцев фруктами.
Спектакль – праздник, советую посмотреть всем. Как говорится, незнание языка не освобождает вас от ответственности иметь своё мнение о новой постановке.
Когда занавес закрылся, за сценой кипели страсти, актёры радовались как дети.
Да, именно лёгкость и наивность, вот что характерно для «Ханумы». Внутри комедии предстают все пороки мира, а побеждает чистота и любовь:
О царица, до могилы
я — невольник бедный твой,
Хоть убей меня, светило,
я — невольник бедный твой.
Ты идешь — я за тобою:
я — невольник бедный твой,
Ты глядишь — я за спиною:
я — невольник бедный твой!
Что смеяться надо мною?
Я — невольник бедный твой,
И шепчу я сам с собою:
«Чем тебе я нехорош?»
Марат Гаджиев
