Последний житель села, как он сам себя называл, «мэр Гамсутля», Абдулжалил умер три года назад. Когда-то большое село осиротело теперь уже навсегда.
Подъем на гору Гамсутльмеэр, где расположено село, у нас занял полтора часа. Спустя тридцать минут после старта по правую руку где-то внизу на соседней горе показались какие-то разваленные дома. Неужели это оно? Сомнения развеял Заур Цохолов из Чоха, призванный по телефону на помощь.
— Это хутор наш, его часто по незнанию принимают за Гамсутль. Идите вдоль шланга до родника и потом налево. Точно не заблудитесь, — посоветовал он.
Еще через полчаса, напившись ледяной воды, бьющей из трубы в стене, совершаем последний рывок. Навстречу идут туристы, уже погулявшие по старинным развалинам села. Мужчины, женщины и даже дети.
В начале села установлены таблички, информирующие о том, что село старое и что заходить в дома не стоит – обветшалые перекрытия и стены могут обвалиться. Но, конечно же, это никого не останавливает.
Как свидетельство этого непослушания – дом Абдулжалила. Найти его несложно. Через арку в центре села направо, и через пять минут по протоптанной тропинке вы на месте. Как узнать, что это тот самый дом, пристанище дагестанского Робинзона Крузо? Всмотритесь в окна. Кое-где еще виднеются остатки стекол. Ну и надпись на стене веранды красной краской, оставленная на память о себе нерадивым туристом. Чтобы попасть в жилище последнего из аульчан, нужно подняться по ступенькам на второй этаж. Дверь под шиферным козырьком давно потеряла замок. Внутри разруха: повсюду валяется старая обувь, ее почему-то очень много — и женская, и мужская, и даже детская. Откуда она тут? С веранды можно попасть в спальню и кухню Абдулжалила. В первой комнате стоят каркасы металлических кроватей, на стене – карта мира, где есть еще Куйбышев, Сталинград и Ленинград. Карта датирована 1960 годом, на четыре года младше самого дома. На столе – пустая бутылка из-под коньяка. А за дверью ящик с лекарствами. В стеклянных бутылочках с надписью «стрептоцид» серый порошок. Кажется, такие давно уже не выпускают. В «кухне» — печка-буржуйка, на ней — закоптившиеся чайник и сковорода без ручки. Около печки – пожелтевшие листы со стихами на аварском. Видимо, хозяин когда-то топил ими печку.
Потолок на веранде потемнел, как будто от копоти, словно здесь что-то поджигали. На потолочных балках – очередные «памятные» надписи. Перила на веранде пока еще выглядят крепкими, но лучше не испытывать судьбу и не прислоняться. На перевернутом ящике стоит пара кружек. А на стене – небольшое зеркало, свидетель всего…
Не знаю, сколько еще должно пройти лет, чтобы каменные кладки стен этого села полностью сравнялись с землей и стали частью ее, унеся с собой частичку нашей истории. А так хотелось бы сохранить хотя бы то, что имеем сейчас. Как это сделать? Законсервировать, не пуская сюда туристов? Думаю, это не выход. Провести реставрацию хотя бы некоторых домов или того, что от них осталось? Не знаю. Наверное, об этом нужно подумать министерству культуры. И не только о Гамсутле. Ведь в Дагестане немало подобных старинных красивых аулов, которые рискуют остаться только в нашей памяти и инстаграмах.
По данным ученых из Института языка, литературы и искусства им. Гамзата Цадасы ДНЦ РАН — доктора исторических наук Амирбека Магомедова и кандидата филологических наук Хизри Юсупова, в Дагестане сейчас насчитывается 45 заброшенных сел. Почти полсотни точек исчезают с карт, стираются из памяти. Но можно это предотвратить, сохранив хотя бы такие колоритные аулы, как Гамсутль. Как? Сделать музей под открытым небом, например. Как в Ингушетии: комплекс Эгикал, состоящий из десятков башен и могильников, входит в Джейрахско-Ассинский государственный историко-архитектурный и природный музей-заповедник и находится под охраной государства. Большая часть башен здесь отреставрирована, для удобства туристов сделаны дорожки и лестницы.
Директор Первой галереи Джамиля Дагирова считает, что, несмотря на некоторые нюансы, из Гамсутля можно сделать музей под открытым небом.
— Гамсутль – это заброшенное село, там даже архитектура практически не считывается. Музей – это все же комплекс. Село можно было сделать частью туристического маршрута Согратль – Чох -Гамсутль. Хотя, конечно, при наличии профессионалов, желания и средств (небольших, кстати) все возможно.
В министерстве туризма и народных художественных промыслов согласны, что Гамсутль — интересное и достойное сохранения село. Но для этого нужны деньги. Которых нет.
— Рядом с Гамсутлем много других популярных мест – Гуниб, Чох, Салтинская теснина, Карадахская. Туда приезжает огромное количество людей. Это село нужно сохранить в таком состоянии, как сейчас. Нужно сделать тропинки, урны, таблички, укрепить стены. Наверное, этим будут заниматься выходцы из этого села. Средств ни республиканских, ни федеральных на это нет и они не будут выделяться, как я узнавал. Почему? Потому что этот объект не находится под чьей-либо охраной, — рассказал Шарип Мурилов, заместитель начальника Управления развития туристско-рекреационного комплекса минтуризма Дагестана.
Багаудин Гаджиев, заместитель начальника территориального отдела управления минкультуры России по ЮФО и СКФО, рассказал, как, по его мнению, можно было бы сделать из Гамсутля музей под открытым небом:
— Гамсутль входит в перечень выявленных объектов культурного наследия, подлежащих государственной охране. Но он не в реестре охраняемых. На мой взгляд, этот объект требует в первую очередь работ по консервации. Это будет препятствовать его дальнейшему разрушению. Это недешевые работы. Одно дело — стена под крышей. Ее дождь и снег не портят. А голые стены все время будут падать. Консервационные мероприятия нужны.
В каких-то местах, может, маленький кусочек дома обустроить, внутреннюю отделку, так, чтобы можно было жить. А в другом доме можно восстановить быт прошлых лет. Отреставрировать несколько домов.
Вымостить улицу. Наладить водоотвод со склонов, чтобы в дома не затекала вода. Можно сделать информационный центр и небольшой музей о жителях, чтобы туристы могли ознакомиться. Поставить информационные табло о наиболее примечательных объектах. Можно вовлечь IT-технологии в эту деятельность.
Это может сделать как один человек, получив все разрешения для такой деятельности. Или же, например, Минтуризма может выступить с такой инициативой. Подобных объектов, которые могли бы быть в собственности республики, очень много. Но Гамсутль требует расходов. Он не выгоден для республики. Но выгоден в долгосрочной перспективе. Он принесет не финансовую прибыль. Я, мои дети, вы – мы все будем гордиться этим объектом. На этом мы воспитывать будем. Это дороже денег.
Анастасия Расулова. Фото — автора
Читайте также:
Приключения Теодора Горшельта в России
Приключения Теодора Горшельта в России. Часть II
Гунибская пирамида. Памятник героям
«Молодежка» в соцсети «ВКонтакте»: https://vk.com/md_gazeta
«Молодежка» в Facebook: https://www.facebook.com/mdgazeta/
«Молодежка» в «Одноклассниках»: https://ok.ru/mdgazeta
