Раньше ашугов спасала музыка — исцелением струн души, а еще помогала добывать средства к существованию. Песни ашугов знали не только в родном селе, но и близлежащих. Их творчество пронизано любовью, и она многогранна: ответная и безответная, страстная и трагическая, мимолетная и вечная. Эмоции, переполняющие ашугов во время исполнения, видны сразу. Они настоящие и вряд ли их можно подделать, ведь выдающиеся мастера (именно так переводится это слово с арабского) отдаются своему делу полностью.
«Современная эстрада разноплановая, есть все стили и жанры музыки, единственное, чего не хватает – народного элемента. Песни должны быть воспитательные. Было бы интересно, если на фоне современности появился клочок народной самобытности, смотрелось бы неплохо, своего рода тандем-попурри. Лозунг молодежи об ашугских песнях: «Это старомодно!» Как это понять? Неудивительно, что многие молодые не знают даже музыкальных стилей. Песни должны различаться не только по жанрам, но и по содержанию: патриотические, о народе, любви, дружбе, подвигах, писателях, героях и т. д. Ашуги осуществляют воспитательный процесс.
Раньше аксакалы беседовали с ашугами, а те, в свою очередь, передавали это народу. Сейчас таких годеканов нет. И воспитания тоже. Много агрессии и злости. Некоторые везде кичатся национальностью и т. д. Раньше даже не спрашивали, кто ты, все были братьями, единым целым. Кто уважает свою национальность, о другой никогда плохого не скажет. Нет плохих народов, есть плохие представители каждого из них.
У родителей не хватает времени на своих детей, заняты торговлей и прочим, а дети растут в непонятной атмосфере, «зависают» в телефонах и компьютерах.
Языком пения ашуги могут обличить какие-то пороки общества, чтобы на это обратили внимание. Ашуг не может обмануть народ», — это цитата из нашего интервью с ашугом Шемширом, которое состоялось около двух лет назад.
Почему я её привела, спросите. Рассуждения Шемшира те же. И не потому, что у него на всё один заученный ответ. Нет. Просто хочет донести это до людей. А потому в воспитании своих детей учитывает пробелы и упущения, которые допускают другие.
Его отец — незабвенный ашуг Ширин из высокогорного селения Фий Ахтынского района — завещал служить людям ашугским искусством и укреплять дружбу народов. А потому заслуженный работник культуры Шемшир (кстати, медаль за это звание и папаха, как визитная карточка, всегда при нем, равно как инструмент) акцент делает именно на это. И вот дружный семейный ансамбль «Ширин булах», что в переводе с лезгинского означает «Сладкий родник», стал нашим гостем. Сын Ширин (14 лет) и дочь Периханум (13 лет), как и их именитый папа, – ашуги. Абди (13 лет) — сосед, в ансамбле играет на барабане. Поют все. Сейчас они живут в Докузпаринском районе, с. Авадан. Там же работают в местном Доме культуры.
Этот дружный квартет посетил нашу редакцию, как говорится, с песней. Живая игра и неподдельные эмоции, несомненно, задали особый тон предстоящей беседе. О том, кто и как стал приобщаться к ашугскому искусству, я решила узнать у юных дарований сразу.
Ширин:
— С десяти лет я увлекся игрой на чунгуре. Поначалу наблюдал, как это делает папа, стал интересоваться у него, учиться. Мелодии подбирал на слух. Теперь моей любимой песней, которую постоянно играю, является «Привет, Дагестан». У нее есть своя история. Ранее исполнял её мой дед, в честь которого меня и назвали. А передавал этот привет он из Парижа, куда ездил выступать и представлять нашу республику. Кстати, за каждую написанную песню он получал разного рода награды и золотые медали. Помимо Франции, пел и в Болгарии, Венгрии, в Москве и еще много где. В Ахтынском музее ему посвящены отдельные стенды. Я горжусь своим дедом, хочу достойно носить его имя и так же, как он и мой отец, стать известным ашугом.
Периханум:
— Я росла на народной музыке. Слушала и слушаю Фаризат Зейналову, Сульгию Гаджиеву и многих других. Иногда включаю и молодых исполнительниц поп-эстрады: Марину Алиеву, Мисти и некоторых других.
Я люблю свой инструмент. Это подарок двух братьев-артистов из Азербайджана – Меркеза и Черкеза. Мы с папой его украсили стальными аппликациями. Теперь он стал больше напоминать девичий чунгур. Отцу его инструмент привезли из Баку. Сделан из черного тутовника, который считается самым лучшим по звучанию. Еще большое значение имеет сушка инструмента, процесс долгий, требуется минимум год или два. Украсил он его стразами, точнее, выложил ими свое имя. Как видите, каждый из нас внес изюминку в свой инструмент, тем самым они стали отличительными и оригинальными.
Абди:
— Я играл на барабане на улице, просто для души. Дядя Шемшир увидел и пригласил меня в их семейный ансамбль. Теперь я с ними гастролирую по Дагестану. Мы уже были в Ахтах, Кизляре, Дербенте, Магарамкенте и т. д.
— Какие изменения произошли в вашем творчестве?
Шемшир:
— Сейчас всё идет к лучшему. Народной и национальной музыке стали уделять больше внимания, видимо, попса поднадоела уже. Кстати, пользуясь случаем, хочу поблагодарить главу нашего района – Керимхана Саидахмедовича Абасова, по просьбе и поручению которого мне дали звание заслуженного работника культуры РД.
— В шоу-бизнесе бывает зависть, склоки, подстава. Скажите, есть ли такое среди выдающихся мастеров или, наоборот, ашугское братство – это взаимовыручка и взаимопомощь?
Шемшир:
— Конкуренция бывает в любом виде деятельности. Одно дело, когда это здоровая конкуренция, которая рождает качество. Совсем другое — когда подлость людей мешает реализовать талант.
Когда я еще не был так известен, как сейчас, мне мешали пробиться на большую сцену. И опыта у меня как такового тоже не было. Помню, на одном из мероприятий ведущий меня объявил, и я вышел на сцену выступать. До этого проверил все струны, а потом обнаружил, что инструмент сломан. Тот, кто это сделал, видимо, забывает, что Всевышний всё видит и рано или поздно все деяния возвращаются. Те, кто помогает, тем и ОН помогает. Если ты видишь, что человек впервые выступает, волнуется, переживает, нужно поддержать такого артиста, дать ему сил, прибавить уверенности.
Не хочу вдаваться в конкретику имен, но могу сказать, что тот человек, который хотел полюбиться публике, при этом создавая мне помехи, на сцене уже не выступает. Народ его не принял и забыл. Поэтому стоит помнить, что все содеянное вами к вам же и вернется. Таких примеров много. Хочется, чтобы коллеги помогали друг другу, поддерживали и не завидовали. Помните, вам всегда будет хорошо, если и вы творите добро.
Ашуг – это дар Божий. Обидно, когда наше творчество не получает должного внимания. А еще когда народ искажает творчество, дает неправильную оценку. Хотя я понимаю, что главное жюри и есть народ. Ашугов оценивать может тот, кто разбирается в этом искусстве. Определить талант просто: по игре, словам, голосу. Нужно обращать внимание на то, о чем он поет и как поет.
— Как вы определяете степень своей популярности?
Шемшир:
— Конечно, людям узнать тебя, когда ты с инструментом, легче. В основном говорят, лицо знакомое, видели где-то. Папаха тоже своего рода опознавательный знак (смеется). Степень популярности хорошо определяется, когда ты на сцене. Особенно по овациям. Это желанная награда для артиста.
Абди:
— В школе узнают, просят сыграть или выступить за честь класса.
Ширин:
— Не столько важна популярность, сколько внимание к этому виду искусства. Хочется, чтобы больше молодежи приобщалось к данному жанру. А для этого надо много заниматься, заинтересовать их красивой игрой и пением. Может, видя нас, кто-то захочет так же петь и играть, будет стремиться, развиваться на этом поприще.
Периханум:
— Наш папа обучает ашугскому делу всех, кто пожелает. Некоторым даже дарил инструменты. Так что, все желающие – добро пожаловать в мир искусства!
Регина Курбанова,
фото автора
