Я радуюсь, когда в гости приезжают внуки, и абсолютно счастлива, когда они уезжают
Им мои настроения пофиг. Им пофиг, что, кроме футбола, пряток, машинок и прочего, у меня полно домашних дел, потому что я еще жена, мать, хозяйка… Даже не уверена, что они толком понимают, кто я и что делаю в их жизни. Вряд ли внуки запомнят меня. Сейчас им пофиг всё, кроме них самих и их «я хочу-у-у!».
— Бабушка, а давай будем играть в прятки! А давай здесь будут крокодилы, а мы будем их бояться! А давай…
— А давайте вы будете играть, а я займусь своими делами, – пробую я сопротивляться после третьей серии пряток. (Для смеха. Как-то мой средний внук получил взбучку от своей матери, моей дочери. Я ее поддержала, и произошел такой диалог: «А ты, бабушка, займись своим делом». – «Каким это?» – «Готовь. Убирай»).
— Не-ет! Ты-ы-ы! Ты буде-е-ешь!
Я должна была бы с энтузиазмом старой комсомолки бежать прятаться за занавеску… но нет, врать не буду, – я сатанею. Сколько можно! Прячемся всегда в одних и тех же местах (где взять другие в квартире из двух комнат), но, не сговариваясь, делаем вид, что ищем и не можем найти.
Притворяемся, одним словом. И я, и внуки (никто же не станет спорить, что дети – хорошие артисты, притворы). Становится скучновато и тошновато. Я присаживаюсь, они тут же: «А давай…» — и тащат за руку, за подол. «Куда-а-а?!» – «Играть (с улыбкой палача)». – «В прятки?» – «Ага».
Я в шоке! Что с ними, с современными детьми, не так?! Почему они не умеют развлекаться сами?! Их этому надо учить?! Кому в моем детстве пришло бы в голову звать в свои игры маму, папу или бабушку?! Да они всегда были в работе, всегда чем-то заняты. А могли при случае и тебя запахать, несмотря на возраст: принеси, унеси, подай…
В селе: выгони овец, посмотри за гусями, прополи грядки… Два раза тоже не повторяли – дети знали по опыту: взрослые умеют задать скорость, которая, по выражению одного остроумного человека, легко может вывести на околоземную орбиту. Так что мы держались подальше от них. Взрослые были самыми нежелательными персонажами в наших играх, с их появлением всё заканчивалось.
А играли палками, тряпками, камешками, стеклышками… Честно сказать, слова «игрушка» у нас и в словаре не было. У этих же в домах ступить негде от мячей, машинок, шаров, лего, пистолетов, танков, зайцев, медведей, полицейских… Словом, одному столько не выпить.
Бывает, они высыпают из огромного специального мешка с ушками (производители знают, что такой пригодится) свои богатства, застывают над ним на некоторое время, а могут даже поковыряться в куче, а через время поворачиваются ко мне: «Бабушка, а давай…» Сделать выбор всегда нелегко. Вспомните обладательницу богатого гардероба. Словом, одному столько не выпить. Мудр полицейский из «Фарго», сказавший: «У меня только две пары обуви: летняя и зимняя».
Родители закормили их чупа-чупсами, киндерами, игрушками, развлечениями. Надоела ребенку одна игрушка – приносят новую. Орёт в магазине – затыкают чупа-чупсом. Когда совсем достанет – отводят в детский клуб. Это считается проявлением любви.
Но так любить легко, скажу я вам. И всё, что можно купить, к любви мало относится. Так что дело не во внуках, а, скорее, я думаю, в их родителях. Во всех тех, кого мы называем взрослыми. Что-то разъединилось в самом сообществе людей. Теперь мало кто кого интересует сам по себе. Заинтересованность в людском сообществе сохранилась, конечно (финансовая, статусная, карьерная и еще какая-то), а интерес почти угас.
Семьи всё еще создаются, но по степени важности занимают скромное место на сцене жизни, исполняют роль второго плана. Дети тоже. Жизнедеятельность их, конечно, поддерживается: кушал — не кушал, хочешь на горшок — не хочешь. А вот общение свелось до минимума: иногда «идет бычок, качается»… Словом, в пределах необходимости. Основное время и силы родителей отдаются карьере, статусу, шопингу и, да – футболу.
Дети отвечают тем же. Взрослый для них – необходимый девайс, в крайнем случае – уборщик. Для остального у них есть родительский айфон или собственный планшет.
Вот мои внуки зовут отца: «Папапапапапапапапапа!» Или маму: «Мамамамамамамама…» Даже если им отвечают тут же и спрашивают «чё?», они продолжают пилить нервы, потому что не чувствуют искреннего интереса, знают, что голос для отмазки – после этого «чё» – тишина или «бубубу» по телефону. И так это заразительно, что дети уже сами не слышат родителей, когда те пытаются привлечь их внимание: «Идимойрукиидимойрукиидимойруки»…
Как-то слышу из другой комнаты крик четырехлетнего внука: «Где мой планшет, бляха-муха!!!» Смотрю, стоит подле пустой полки, в дверях его ошалевшие родители.
— Сы-ы-ын! – до невозможности округляет глаза его мама, моя невестка.
— Так говорить нельзя-а-а! – умничает отец.
— От вас, небось, и научился! – пускает шпильку дед.
Вы не поверите, я ухахатываюсь. Вот это сильное и к месту «бляха-муха» московского внука и вялое, блеклое «небось» из уст старого дагестанца стало лучшим из всего случившегося за день. Потом, правда, было: «В таких случаях лучше промолчать, может, забудется», «бляха-муха вовсе не ругательство, а эвфемизм», «это он у старших пацанов во дворе научился». И ни разу: а чё мы всполошились тогда? Чё повскакивали с диванов, побросали телефоны? Растерялись. Тут чупа-чупсом не обойдешься. Надо что-то говорить, желательно убедительное и убедительно.
А у пацанов (молодые родители) тут пробел, потому что до этого момента думали, что имеют дело с ребенком, которому можно втирать в уши всякую чушь, да еще на том языке, который мы называем детским. Зато их сын уловил во всем этом нечто важное: без бляхи-мухи родителей не заинтересовать, не поднять с дивана, не оторвать от телефона. И они так и не поинтересовались, что смотрит на «Детском канале» в «Ютубе» их сын. А там, сама слышала в коротком моменте, и «трындец», и «охренеть», и «мать твою». «Что это проводница нам дала (с ударением на первом слоге). А вот это информационно насыщенное мне больше всего понравилось: «Да, у самолета большой-большой мотор».
А у родителей моего внука, похоже, большой-большой бадабум.
Зоя Салимова
