Гражданка Эстонии Аминат Махмудова на минувшей неделе вновь, уже в четвертый раз, приезжала в Дагестан, чтобы на основании решения суда забрать двух сыновей у своего бывшего мужа. Снова не получилось. Уполномоченный при главе Дагестана по защите семьи, материнства и прав ребенка Марина Ежова на примере этой ситуации рассказала «Молодежке» о том, какая незавидная и беспомощная роль у детей, переживающих развод родителей, и указала на то, что в республике нет системной работы по их психологической реабилитации.
Как уже сообщала ранее «Молодежка», адвокат Оксана Садчикова вместе со своей доверительницей Аминат Махмудовой три года не могут добиться исполнения судебными приставами решения Пятигорского городского суда от 20 июля 2016 года. Оно предписывает незамедлительное возвращение детей матери в страну ее постоянного проживания – Эстонию. Это первое в Северо-Кавказском округе решение о возвращении детей в государство постоянного проживания.
4 февраля 2016 года бывший муж гражданки Эстонии Магомед увез детей в Дагестан. Сейчас мальчикам пять и восемь лет. С тех пор Махмудова с адвокатом Садчиковой дважды блокировали процессы в Дагестане об определении места жительства детей с отцом (один из них был затеян с нарушением правил подсудности), дважды добились признания незаконным бездействия судебных приставов – сначала Верховным судом Дагестана 13 марта 2018 года, затем Московским городским судом 20 ноября того же года. Жалоба Аминат коммуницирована Европейским судом по правам человека в приоритетном порядке еще в 2017 году.
Аминат Махмудова.
«Я знаю эту историю, более того, Аминат Махмудова обращалась к федеральному омбудсмену Анне Кузнецовой (уполномоченному при президенте России по правам ребенка. – «МД»), и Анна Юрьевна попросила помочь разобраться и посодействовать в этом деле, — рассказала Марина Ежова, уполномоченный при главе Дагестана по защите семьи, материнства и прав ребенка. — Но, к сожалению, ко мне не обратились ни сама заявительница, ни адвокаты. Это не первый такой случай, которым мы занимаемся, и он типичный абсолютно, это проблема очень распространенная у нас сейчас. В правовом смысле эта ситуация достаточно простая. Если мать соответствует основным параметрам (дееспособность, правоспособность), если она не злоупотребляет спиртными напитками, не имеет нарушений психики, имеет жилье и доход, то есть женщина среднестатистическая, нормальная, и в соответствии с законодательством имеет право воспитывать детей, то, скорее всего, суды всех инстанций встанут на ее сторону».
«Очень часто все эти трагические истории начинаются с момента, когда женщина подает иски об алиментных платежах, — объясняет уполномоченный. — То есть дети, в принципе, могли бы оставаться с матерями и отцы бы их не выкрадывали, если бы женщина не начинала требовать положенных по закону алиментных платежей на содержание детей. Сейчас у нас все очень грамотные, и мужчинам адвокаты очень быстро объяснили, что тот родитель, с кем дети проживают, и получает алименты. Грубо говоря, если дети проживают с мужчиной, то он не то что ничего не должен платить, он еще может и встречный иск подать к матери и еще с нее что-то получать. И наши, с позволения сказать, «джигиты» некоторые очень быстро взяли на вооружение вот эту ситуацию. И особенно рьяно стараются те, у кого есть доход, более-менее значительное имущество. Мы очень часто рассуждаем о нравственности, но при этом продаем своих детей за несчастные алименты. В 90% случаев это работает: «Мы на мировую: деньги — мне, дети — тебе». Это, как правило, решает проблему».
Адвокат Махмудовой Оксана Садчикова в разговоре с корреспондентом «Молодежки» исключила этот мотив: «О претензиях финансового характера за три с половиной года я ни разу не слышала от Аминат. Она говорит только о детях. Магомед, как я понимаю, безработный официально. Но, честно говоря, я была удивлена, увидев, на какой машине он ездит… Так или иначе, меркантильного мотива у Магомеда нет. Аминат и Магомед — оба любят детей».
Оксана Садчикова.
В некоторых случаях, говорит омбудсмен Ежова, финансовый вопрос не главный, а дети до такой степени подверглись агрессивному воздействию взрослых, что без третьей, незаинтересованной, стороны в лице компетентных психиатров и психологов невозможно реализовать решение суда о передаче.
«Дети остаются несчастными при любом раскладе, — подчеркивает уполномоченный. — Любой сам по себе развод и раздел детей – это огромный стресс и трагедия для ребенка, и когда все это происходит так агрессивно и дети становятся объектом манипуляций со стороны родителей – это вдвойне страшно и тяжело. Мамы считают, что если есть решение суда, то все автоматически разрешено, все получилось, проблема исчерпана и все хорошо. Нет. Мы все суды выигрываем, добиваемся стопроцентного результата. Но дальше происходит то, что происходит с нашей «эстонской» историей: решение оказывается невозможно исполнить. Потому что есть еще и сторона психологическая. Деформированные разводом и конфликтом родителей, бесконечными судами детско-родительские отношения необходимо сначала восстановить! Этот аспект, к сожалению, не учитывается при подготовке психологических экспертиз, он выпадает при организации передачи детей. Более того, в лексиконе должностных лиц и даже психологов отсутствует понятие психологического насилия, «стокгольмского синдрома»: когда человек начинает «любить» и защищать того, кто его похитил и удерживал длительное время. А это самое важное, потому что если дети подвергались психологическому воздействию, то никакие приставы, никакие уполномоченные, никакие адвокаты просто не заставят их взять, и побежать, и начать снова любить маму или папу».
Уполномоченный при главе Дагестана по защите семьи, материнства и прав ребенка Марина Ежова.
«Поэтому все попытки просто прийти с решением суда — бессмысленны. Эти моменты по восстановлению позитивного образа матери, ощущения родственной близкой связи главного человека в жизни достаточно длительные и не могут решиться за полчаса или один день. Надо все-таки параллельно с судебным процессом работать над восстановлением человеческих, нормальных, компромиссных отношений и с бывшими супругами, и с детьми. Даже если ты понимаешь, что тысячу раз прав, но на кону интересы твоих детей, мне кажется, что можно поступиться какими-то своими позициями. Лучше десять лет переговоров, чем один день войны. А у нас предпочитают сразу воевать, но не разговаривать», — резюмировала Марина Ежова.
Патимат Амирбекова
Читайте также Хождение по мукам. Приставы три года не исполняют решение суда
«Молодежка» в соцсети «ВКонтакте»: https://vk.com/md_gazeta
«Молодежка» в Facebook: https://www.facebook.com/mdgazeta/
«Молодежка» в «Одноклассниках»: https://ok.ru/mdgazeta
