Тренер баскетбольного клуба «Скала» — о том, как он стал инвалидом и справился с этим
На протезах можно почувствовать себя великаном, говорит тренер «Скалы» Ахмед Гамзатов. А жалость, считает он, — это худшее, что можно испытывать к инвалидам.
«Ноги отрезало медленно»
— Меня переехал поезд, когда мне было девять лет.
— Шокирующее начало.
— Зато сразу становится ясно, куда делись мои ноги.
— Как это произошло?
После школы друзья потянули на улицу. Побегали во дворе, а потом отправились на железную дорогу, кататься на поездах. Для нас это было делом привычным. Мы частенько цеплялись за вагоны, и это никогда не приводило к трагическим последствиям. Но, как говорится, все бывает в первый раз.
— Родители о ваших шалостях знали?
— Знали. И ругали, и объясняли, что опасно. Но уши девятилетнего мальчугана подобную информацию редко усваивают. Даже если их хорошенько надрать.
— Сейчас ты сам отец четверых детей. Если увидишь, что твой ребенок балуется на железной дороге…
— Разговор будет жесткий. Пожестче бесед, которые проводили мои родители. Думаю, подействует: все-таки перед глазами у них наглядный пример — отец на протезах.
Фото: Зарема Алиева.
— Я так понимаю, ты не удержался и свалился с вагона?
— Да, и прямо под колеса. Поезд двигался с невысокой скоростью, так что ноги отрезало медленно. Я, конечно, все это плохо помню, вырубился почти сразу. Пришел в себя — друзья суетятся. Кто-то побежал за отцом. Он и оказал мне первую медицинскую помощь. Потом на каком-то попутном уазике привезли в больницу.
— Насколько быстро пришло осознание, что у тебя теперь нет ног и жизнь уже не будет прежней?
В больнице под одеяло заглянул, смотрю, там все перебинтовано, двигаться неудобно. У мамы спрашиваю: «А где ноги?» Она сказала: «Не волнуйся, ноги вырастут». И я поверил. И долго еще верил. Во дворе, когда ребята спрашивали: «Ты понимаешь, что у тебя ног больше не будет?» — я только отмахивался, говорил: «Вырастут». Но они все не росли и не росли, и в конечном итоге мне пришлось смириться с потерей.
— Появился страх перед поездами или железной дорогой?
— Удивительно, но нет. Я сам думал, что буду бояться поездов. Но где-то через полгода после инцидента нас с семьей пригласили на свадьбу в Кизилюртовский район. Ехать нужно было на поезде. Я волновался, думал, увижу поезд, испугаюсь… но ничего подобного. Спокойно сел, спокойно доехал.
«Не надо жалеть инвалидов»
— Часто снилось, что есть обе ноги?
— В детстве часто. В сновидениях я продолжал ходить, бегать, прыгать… Но каждое утро снова оказывался в мире, где лишен такой возможности. Конечно, тут же хотелось вернуться в сон, чтобы счастье продолжилось. А сейчас уже и не вспомню, когда в последний раз снилось, что у меня не протезы, а живая плоть. Признаюсь, всегда хотел иметь ноги. Верил в чудо, что Всевышний пошлет мне ноги. Еще лет пять назад, в сознательном возрасте, будучи взрослым мужиком, мужем и отцом, я продолжал верить в какое-то чудо. Что однажды у меня снова появятся ноги… надежда, она ведь умирает последней. Во мне она жила, вопреки логике. Но в какой-то момент у меня даже появилась мысль: «Ну, вот были бы у меня ноги, и что? Скорее всего, жизнь все равно сложилась бы примерно так же».
— Ты заметил, что после потери ног родители изменили свое отношение к тебе?
— На протяжении долгого времени родители за меня все решали из-за травмы. У меня не было самостоятельности. В те дни меня это устраивало. Но сейчас понимаю, что мне это только навредило. Я вырос не очень целеустремленным человеком. Довольно часто мне это мешало. Родителям, чьи дети стали инвалидами, нужно расстаться с чувством жалости. Это сложно, но нужно сделать. Ребенок должен привыкать к самостоятельности вне зависимости от того, в каком положении оказался. Это закалит характер. А если с него пылинки сдувать, он начнет думать, что все ему чем-то обязаны, и окажется не готов к жизни без посторонней помощи.
Фото: Зарема Алиева.
«На протезах почувствовал себя великаном»
— Что ты ощутил, когда впервые надел протезы?
— Во-первых, было больно. Культи никогда не видели протезов. Нервная система, кожа были не готовы к соприкосновению с инородным телом. Поэтому боль была очень сильной и резкой. Ну а во-вторых – на протезах я почувствовал себя каким-то великаном. Поезд меня, что называется, «укоротил», и я привык к новому росту. К тому, что постоянно сижу или лежу. А тут встал на протезы, и земля оказалась гораздо дальше, чем обычно. Первые шаги я самостоятельно сделать не смог. Помогали родители или медперсонал – процедура протезирования проходила в медицинском учреждении. Потом потихоньку научился ходить самостоятельно – пятнадцать шагов по больничному коридору, отдых на диване, еще пятнадцать шагов. Некоторые инвалиды, впервые надев протезы, думают: «Больно – значит, неправильно». И садятся обратно в инвалидную коляску. Для меня это был не вариант. Я хотел ходить. Хотя бы чуть коряво, с костылями. Позже боль прошла, к первому курсу я уже поменял костыли на тросточку, а сейчас даже без трости могу совершать небольшие пешие прогулки.
— Когда научился шутить над своим состоянием и легко воспринимать чужие подколы?
— Когда пришел в «Скалу» и очутился среди ребят, оказавшихся в таком же положении, как я. У некоторых из них травмы были еще сильнее. А они улыбались, смеялись, подкалывали друг друга, свободно разговаривали на любые темы. Там у нас частенько можно услышать шутку: «Инвалид, чего расселся в своем кресле, вставай, иди отсюда». И никаких обид. Напротив, это способ разгрузиться.
Фото: Зарема Алиева.
«Ты недостаточно травмированный»
— Как оказался в «Скале»?
— В 2012-м я в очередной раз менял протезы. Эту процедуру нужно проделывать каждые два года. Лежу в палате, в протезной клинике, ребята обсуждают между собой что-то, и один из них говорит: «Слышали, в соседнюю палату поселили нового пациента, спортсмена?» Я заинтересовался, всю жизнь мечтал заниматься спортом. Оказалось, это Расул Назиров (многократный победитель и призер всероссийских и международных турниров по настольному теннису среди лиц с повреждением опорно-двигательного аппарата. – «МД»). В те годы он еще занимался регби на колясках. Я к нему зашел, познакомился, спросил, можно ли мне в команду. Он ответил: «Ты недостаточно травмированный». Я подумал: «Ничего себе. У меня двух ног нет, как понимать – недостаточно травмированный? Куда хоть еще-то?» Оказалось, там люди с переломами позвоночника, прикованные к инвалидным коляскам. И он предложил записаться на баскетбол. Я снова в шоке. Баскетбол ассоциируется с прыжками. Как прыгать на протезах? Но выяснилось, что там тоже играют в колясках – просто отцепляешь протезы, садишься на коляску — и вперед на игровую площадку. Расул дал мне номер руководителя клуба, на тот момент это был покойный ныне Камиль Атаев. Позвонил, договорились о встрече. Баскетбол понравился с первой же тренировки. Оседлал спортивную коляску без проблем — ты в нее садишься, вперед несешься, свободу в этом чувствуешь. Очень динамичный вид спорта. Мне до этого шашки предлагали, шахматы, но я понимал — это не мое. Еще на армспорт кто-то звал. Но у меня ног нет, еще и руки ломать я не хотел.
— У команды получалось показывать на соревнованиях хорошие результаты?
— Мы как минимум старались. Команда регулярно выезжала на чемпионаты и кубки страны, лучший результат — пятое место. Нужно понимать, что в таких соревнованиях участвует до десяти команд, и там очень сильные коллективы, некоторые из них занимаются на профессиональном уровне. Это для нас баскетбол на колясках — просто тренировки в свободное от работы время. А для них это и есть работа. К тому же у нас долгое время была проблема с инвентарем. Из-за нехватки финансирования мы ездили на колясках, не предназначенных для этого вида спорта. Они то ли для тенниса, то ли для бадминтона. Не такие шустрые, как у наших соперников. Грубо говоря, наши соперники сидели на новеньких иномарках, а мы – на тракторах.
Фото: Зарема Алиева.
— Быстро пришел к мысли, что нужно становиться тренером?
— Вначале хотелось быть просто игроком. Но после смерти Камиля Атаева клуб остался без хозяина, надо было что-то делать, заботиться о команде. Тогда и задумался. У нас до этого менялись тренеры, но все они были ходячими людьми. А я чувствовал, что это место должен занимать человек, который лучше понимает инвалидов. Никто не вызывался из команды, и я понял, что это нужно сделать мне. Специально для этого поступил в магистратуру на физфак, отучился два года. И вот в конце 2018-го официально стал тренером клуба «Скала».
«Нет ничего хуже изоляции»
— И какие проблемы тебе теперь нужно решить, как новоиспеченному тренеру?
— В первую очередь укомплектовать состав. Хорошие скоростные коляски мы от минспорта уже получили. Теперь нам нужен костяк, основа команды. С этим есть небольшие проблемы. Часть ребят из Махачкалы где-то работает, им не очень подходят дневные тренировки. Но зал не наш, мы не можем диктовать условия. Мы благодарны директору автодорожного колледжа Сафину Магомедовичу Гасанову, что столько лет они выделяют нам площадку совершенно бесплатно, поэтому лезть с дополнительными требованиями было бы неправильно. Ребята из сел хотели бы заниматься, но они в основном живут на одну пенсию, и она вся будет уходить на дорогу. Они не могут себе подобного позволить. Хотелось бы, чтобы игроки получали стипендию, как в других командах. Игроки чеченской команды «Ламазан Аз» получают по десять тысяч рублей в месяц. И это еще сильнее мотивирует их.
Фото: Зарема Алиева.
Буду решать эти вопросы. Искать спонсоров, находить еще игроков. Инвалидов иногда очень сложно вытянуть из дома. Я знаю парня на коляске. Живет на втором этаже. Лестница неудобная, лифта нет, самостоятельно спуститься не может. А постоянно обращаться за помощью к соседям не хочет. Думает, что будет обременять их. Я пытаюсь объяснить, что в этом нет ничего постыдного. Что теперь — постоянно взаперти сидеть? Для инвалида нет ничего хуже подобной изоляции. Он мне отвечает: «Ну я буду дома тренироваться, с гантелями». Но это ведь совершенно другое. Такие занятия не могут быть заменой полноценной жизни, которую должен вести любой человек вне зависимости от своего положения. Без ноги ты, без руки, прикован к коляске, у тебя нет слуха или зрения – ты заслуживаешь того, чтобы вести полноценный образ жизни. И начать такой образ жизни можно на спортивной площадке.
— Что может дать тот же баскетбол на коляске инвалиду? Как-то улучшит его жизнь?
— Во-первых, от комплексов избавит. Откровенно говоря, у всех инвалидов есть какие-то комплексы, связанные с их травмами. Я стеснялся отцеплять протезы на людях. Походил в «Скалу» – и буквально через пару месяцев забыл об этом. Во-вторых, это живое общение. Человек начинает проще относиться к своему положению. Понимает – он не один. Вот рядом есть люди, такие же, как он. И они справляются. Устраиваются на работу, заводят семьи, находят причины радоваться жизни. И он думает: «Значит, и я смогу». Ну и в-третьих – здоровье. Нам, инвалидам, нужно заботиться о здоровье еще больше, чем всем остальным. А тут постоянное движение. Руки работают, дыхалка, мозг… Не хочешь заниматься баскетболом на колясках, никаких проблем – можно подобрать что-нибудь другое. Хоть танцы. Главное, на месте не сидеть.
Руслан Бакидов
Читайте также:
Защита 24/7. Женский взгляд. Не «все мужики – козлы»
Денег нет, но возрождаем. Как в Хасавюрте реанимировали фехтование
«Молодежка» в соцсети «ВКонтакте»: https://vk.com/md_gazeta
«Молодежка» в Facebook: https://www.facebook.com/mdgazeta/
«Молодежка» в «Одноклассниках»: https://ok.ru/mdgazeta
