Меценат не пожалел 9 млн рублей на эскиз «Штурма аула Ахульго»
Главным ньюсмейкером по теме, по крайней мере в Дагестане, сначала стала историк искусства Джамиля Дагирова, которая сообщила о риске упустить исторически ценный артефакт работы Франца Рубо. Пока неизвестно, ее ли призыв к имущим землякам выкупить эскиз с аукциона и вернуть в республику оказался столь эффективным или повлияли другие факторы, но в выигрыше, похоже, остались все…
…В немалой степени и продавец – внучка художника Сильвия, которая при оценочной стоимости лота в 8–9 тысяч фунтов стерлингов выручила за него 87500 в той же валюте, а если в рублях, то почти девять миллионов.
Накануне аукциона заместитель директора Национального музея Дагестана им А. Тахо-Годи, искусствовед Джамиля Дагирова опубликовала на своей странице в «Фейсбуке» пост о том, что внучка художника Сильвия Рубо, которая является хранителем творческого наследия и мастерской деда, сообщила ей о намерении продать эскиз с аукциона. Дагирова тут же обратилась к «состоятельным дагестанцам и правительству РД» с просьбой выкупить работу и подарить ее Дагестану: «В Музее искусств и Национальном музее хранятся практически все работы Рубо, созданные им о Кавказской войне. Эскиз стал бы прекрасным дополнением коллекции. Тем более что именно он демонстрирует замысел автора панорамы, которой уже не существует».
Тот самый эскиз.
По информации «АиФ Дагестан», главная цель мецената, в итоге купившего эскиз, – желание привезти его в Дагестан: «Будучи человеком, увлеченным историей родного края, он надеется, что когда-нибудь в будущем панорама может быть восстановлена и авторский эскиз позволит передать первоначальный замысел великого живописца».
По информации издания, эскиз приобрел адвокат Камиль Халилов, который также занимается ресторанным и гостиничным бизнесом, является совладельцем нескольких крупных ресторанов в Москве и Ростове-на-Дону.
– Это не поступок, это подвиг ради своей родины и памяти прошлого! – оценила Дагирова этот широкий жест. – Мы, дагестанцы, в определенном смысле в долгу и виноваты перед художником, перед памятью горцев, русских солдат, которые полегли в сражении за Ахульго. Не сохранили, проявили безразличие, испугались… Жаль, ведь панорама не просто произведение искусства, это исторический документ, свидетельство нашей с вами истории. Огромная благодарность меценату!
Чтобы понять и проникнуться масштабом приобретения, давайте почитаем о неизвестной истории известной панорамы, которую нам любезно согласилась рассказать исследователь кавказского периода творчества Рубо Джамиля Дагирова. Судьба у картины действительно трагичная.
С внучкой художника Сильвией Рубо Джамиля познакомилась на юбилее «Севастопольской панорамы». Та рассказала, что у нее в холле висит карандашный портрет имама Шамиля во весь рост.
– Я, конечно же, стала просить прислать на телефон хотя бы фото портрета и того, что, возможно, сохранилось в ее коллекции по Кавказу от Франца Рубо. Но ответа не последовало. Я писала ей письма на английском, немецком языках, но… тишина. Оказалось, что вскоре она выставила графический лист на аукцион, и в 2017 году работа (портрет имама Шамиля. – «МД») была продана, – вспоминает Дагирова.
В прошлом году панораме Франца Рубо «Штурм Ахульго» исполнилось 130 лет со дня написания. За свои 44 года жизни (1890–1934) произведение выставлялось лишь около шести лет. Панорама рассказывает об одном из самых трагичных эпизодов времен Кавказской войны – штурме после 80-дневной осады царскими полками небольшого укрепленного аула – ставки имама Шамиля в местности Ахульго.
«История панорамы тесно связана и с двумя крупными музеями Дагестана: Национальным музеем РД им. А. Тахо-Годи и Дагестанским музеем изобразительных искусств (ДМИИ) им. П. Гамзатовой, – говорит историк искусства. – Именно они приняли, хранили и хранят до сих пор ее историю. Первый музей хранил панораму с 1928 по 1970 год, музей ИЗО – с 1970 года и по настоящее время ее хранит, «лечит», показывает.
Вопросов, связанных с судьбой панорамы, гораздо больше, чем ответов. О произведении мало знают в профессиональных кругах России, еще меньше – на Западе, несмотря на то, что панорамная живопись сегодня существует, есть общества, есть исследователи. Вероятно, ответ кроется в ее сложной судьбе – такой же величественной и трагической, как и событие, изображенное на ней.
В мае 1890 года в Мюнхене француз русского происхождения художник Франц Рубо (1856–1928) со своими коллегами и помощниками закончил уникальную работу – панораму «Штурм аула Ахульго». Панорама была длиной 12 метров и высотой 120 сантиметров.
Написать такую масштабную работу автора подвигнул его предыдущий опыт создания восьми «кавказских картин» для Храма Славы в Тифлисе. По признанию коллег да и самого автора, наиболее удачным полотном в этой серии стала картина «Взятие Ахульго 22 августа 1839 года», написанная в 1888 году (находится в собрании ДМИИ им. П. Гамзатовой).
Другим посылом, подтолкнувшим станковиста Рубо замахнуться на панораму, была популярность и мода на панорамы в Европе и особенно в Германии и Франции. Их создавали профессиональные бригады художников, строились специальные ротонды для показа, и народу это нравилось. Рубо был популярен в Мюнхене, и, загоревшись идей повторить сюжет в масштабе, он нашел и площадку для написания, и средства. Мюнхенские банкиры – Юлиус Шойер и Макс Шмедерер, владельцы «Мюнхенского панорамного общества» и самой роскошной из трех ротонд Мюнхена, договорились с художником о совместном предприятии. Из общей суммы расходов в 35000 рублей, необходимых для создания панорамы, 15000 ему одолжили банкиры, остальные он кредитовал в банке. Судя по немецкому проспекту к презентации, немцам был очень интересен проект – «так как такого еще не было».
А тифлисская газета «Кавказ» от 2 августа 1889 года писала:
«В Мюнхене нашелся предприниматель, который задумал устроить громадных размеров круглую панораму, и сюжетом для нее избрал картину «Штурмъ Ахульго», как известно, уже написанную для кавказского военно-исторического музея художником Рубо. С заказом предприниматель обратился к тому же Рубо и еще одному мюнхенскому пейзажисту Кригеру. Оба эти художника, для того чтобы снять в натуре всю ту местность, где происходил штурм, и вообще пополнить различные детали, не вошедшие в написанную картину, предприняли специальное путешествие на Кавказ, на днях были у нас проездом в Тифлисе и выехали отсюда в Дагестан, на место, где происходил штурм»».
Будучи в Дагестане, художники набросали множество различных этюдов и сделали до 150 фотографических снимков, продолжает рассказ Дагирова. Они посетили Ведено, Ботлих, Хунзах, Гуниб, Темир-Хан-Шуру и затем через Петровск и Баку вернулись в Тифлис.
«Уже в Мюнхене Рубо сделал предварительные зарисовки к гигантскому панорамному полотну, приобрел в Брюсселе высококачественный холст, собрал в команду лучших немецких художников-панорамистов — Xенриха Фрике, Леопольда Шенхена, Яна Розена, Ганса фон Бартельса, Бьярке, составил композицию картины, выполнил все эскизы и чертежи, нанес на полотна основной рисунок, наметил главные композиционные узлы и проекции, исполнил анималистические «куски», а также осуществлял контроль над выполнением всех работ.
Панорама была написана за пять месяцев, и ее ждало успешное турне, – говорит Дагирова. – Ее показывали в Мюнхене и Париже с 1890 по 1892 год. Художнику предлагали и дальше катать панораму по Европе, где ее ждали и ею интересовались, но Рубо очень хотел показать ее в России. И вот в 1896 году при поддержке и протекции своего старшего друга и почитателя, который и помог ему получить в свое время «кавказский заказ», – принца-регента Луитпольда Баварского – панораму представили на Всероссийской художественно-промышленной ярмарке в Нижнем Новгороде. Ее лично посетил император Николай II, и панорама была куплена и передана Кавказскому военному округу.
В 1897 году работу перевезли в Тифлис, где для нее должны были построить специальный павильон рядом с Храмом Славы. Павильон не построили, и панорама пролежала в свернутом виде в подвалах музея до 1909 года.
Рубо, видя плачевное состояние своего детища, вновь предпринял попытку показать панораму зрителю. Он лично договорился с Севастополем, откуда временно в Петербург перевозили его вторую панораму «Оборона Севастополя» для показа императору, о перевозке и «Штурма аула Ахульго», где картина выставлялась вместе с «выезжающей» «Обороной Севастополя», специально для которой был построен павильон на Марсовом поле.
Точно неизвестно, когда закончился показ в Петербурге (пишут, что с начала Первой мировой войны), но известно, что более «Штурм Ахульго» как часть экспозиции никто не видел».
«После революции, в 1922 году, панораму обнаружили брошенной и изрядно «покусанной» на задворках Павловских казарм, – продолжает Дагирова. – Принято было решение передать панораму в Музей артиллерии, где его сотрудники бережно ее очистили, как смогли, скатали на вал и свезли в сараи музея (другого места не было).
1924 год стал трагическим для картины – в Петербурге случилось большое наводнение, и все здания на три метра ушли под воду, которая стояла три дня. Панорама сильно намокла, отсырела, но музейщики старались ей помочь, просушить, проветрить… И стали искать пути передачи по профилю. Обратившись в 1925 году в Дагестан через Главмузей, они получили добро на передачу полотна.
В 1928 году работу привезли в Дагестан и передали в Краеведческий музей. Усилия и попытки наркома просвещения республики Алибека Тахо-Годи и директора музея Дмитрия Павлова по спасению панорамы оказались тщетны. В 1934 году комиссия под руководством московского художника Н. Христенко вынесла вердикт: «…картину сдать в утиль, отрезав несколько фрагментов для технических нужд».
Три куска площадью 30,6 кв. м забросили в дальний угол внутреннего помещения музея и… забыли.
Две другие панорамы, написанные Рубо позже, – «Оборона Севастополя» (1905) и «Бородинская битва» (1912) – имели не менее трагическую судьбу, и в самые критические минуты жизни состояние полотен было гораздо хуже, чем у «Штурма Ахульго», но обе панорамы, несмотря на масштабные реставрации и «дописи», – работают для зрителя.
Еще в 1929 году директор Краеведческого музея Дмитрий Павлов при очередном осмотре «Штурма Ахульго» дал заключение, что панораму можно спасти и даже экспонировать. Но увы. Не смогли или не захотели. Испугались, видимо, профессора Городецкого, который в 1932 году заявил, что «идеология профессора Рубо в данной панораме для нашего времени отрицательна, так что о реставрации панорамы нечего и думать».
В начале 1960 годов в республике появился новый музей – изобразительных искусств – во главе с молодым директором Патимат Гамзатовой. Многие из участников бесконечных комиссий по осмотру панорамы тогда еще были живы, но лишь у одного из них – художника Х. Аскара-Сарыджи – проснулась память, и он рассказал Гамзатовой о фрагментах, о которых никто не знал. Патимат Саидовна хотела увидеть живопись, но долго и ей это не удавалось. В Краеведческом музее ей упорно отвечали, что у них ничего нет. Но в 1970 году «пропажа» нашлась в тех же сараях, фрагменты начали «лечить», на что и ушло почти 20 лет.
Лишь в 1991 году зрителям были представлены три небольших фрагмента панорамы, реставрация которых была проведена ценой невероятных усилий директора музея искусств Патимат Гамзатовой и ее коллектива. Они прошли ради этого тысячи инстанций, согласований, отказов. С 1991 года и по настоящее время все три фрагмента находятся в постоянной экспозиции музея. А в архиве Национального музея Дагестана имени Тахо-Годи хранится письмо Франца Рубо, написанное в Мюнхене 2 августа 1888 года и адресованное его другу М. П. Гоккелю, проживавшему в Тбилиси. Он писал: «…Привезу к 15 сентября Кюрюк-Дара, Ахульго и вступление в Тифлис… Вам больше всего понравится Ахульго, это картина, которая больше всех интересовала и меня!»
Ясмина Абдулова
Читайте также Приключения Теодора Горшельта в России. Часть II
