Агад Ванатиев — двукратный бронзовый призер чемпионата страны по пулевой стрельбе, а также игрок и директор клуба «Даки» (баскетбол на колясках). После аварии он оказался прикован к инвалидному креслу. При этом он не унывает и верит, что однажды еще сможет встать на ноги. Недавно тренировку его команды посетил президент Федерации баскетбола России Андрей Кириленко. В интервью «Молодежке» Агад рассказал, чему бывший игрок НБА научился у баскетболистов «Даки», почему пулевая стрельба — это страшная вещь и как не унывать, когда оказался в инвалидной коляске.
– Посещение Кириленко вашей тренировки — это просто визит вежливости?
– Да, в Дагестан-то он приезжал не ради нашей команды, а чтобы открыть в Махачкале спортивную площадку. Тренер сборной России по баскетболу рассказал ему, что в Дагестане есть такая команда – «Даки», и попросил заглянуть и к нам.
– Кириленко сел в коляску и сыграл с вами? Спрашиваю, потому что знаю — некоторые этого стесняются.
– У него с этим никаких проблем не было. Сыграли с ним в одно кольцо.
– Научили чему-нибудь бывшего игрока НБА?
– Мы — его?! (Смеется.) Ну, кататься чуть-чуть. Хотя он и так неплохо чувствовал себя в коляске — видимо, уже играл с московской командой.
– В свою команду бы его взяли?
– Еще бы! У него отлично поставлены броски, к примеру. Высокий, маневренный, нам бы такой точно не помешал. Одно из преимуществ других российских команд заключается вот в чем: в их составе много ребят, которые занимались баскетболом еще до травмы — потом сломались и перешли в паралимпийский вид спорта. А у нас все наоборот — мы ломаемся и потом начинаем играть в баскетбол.
– Сколько ребят сейчас в команде?
– Восемь. Но регулярно занимаются только шестеро. За двоих обидно — городские пацаны, быстрые, рослые, большие перспективы, но – не горят. Видно, что толку не будет. Ни им от нас, ни нам от них.
У нас был Абдул, ныне уже покойный, он на тренировку из Дылыма приезжал. Это три часа езды в одну сторону. Сперва на одном протезе. Потом ему и вторую ногу ампутировали, а он все равно до нас добирался… И иногда видел, что в зале всего два человека. Страшно обижался. Никак не мог понять, почему махачкалинские ребята не ходят.
А основная проблема – отсутствие стимулирования. Игроки чеченской команды получают по десять тысяч рублей. Тоже не великие деньги, сильно не разгуляешься, но это все-таки на десять тысяч больше, чем ничего. Многие ушли в одиночные виды спорта — там больше перспектив.
– Недавно вы стали директором клуба. Раньше могли просто носиться по площадке с мячом, отдавать пасы и бросать по кольцу… Очевидно, теперь количество задач возросло?
– Пока не особо, я только втягиваюсь, решаю кое-какие административные задачи. Например, у нас в команде есть Эльдар. У него ДЦП, руки слабенькие, баскетболистом ему не быть. Он, конечно, садится в коляску, иногда с нами гоняет, но очевидно, что полноценным игроком ему никогда не стать. И вот для Эльдара и таких же ребят, как он, я бы хотел развить на базе нашего клуба боччу. Это паралимпийский вид спорта. И он отлично подходит для реабилитации людей с тяжелыми формами поражения опорно-двигательного аппарата и центральной нервной системы. В чем суть игры? Сперва в поле вводится главный мяч. А потом игроки кидают шары с целью добросить их как можно ближе к главному мячу.
Наш клуб официально называется «физкультурно-спортивным», нет привязки только к баскетболу. Поэтому мы можем браться за развитие и других видов спорта.
– Тот факт, что вы занимаетесь еще и пулевой стрельбой, не помешает?
– Нет, я уже четыре года совмещаю эти виды спорта, и все нормально. Понимаю, что в баскетболе больших высот не достигну. А в стрельбе у меня уже две бронзовые медали чемпионатов страны — результат, благодаря которому я весь год получал стипендию. Баскетбол денег не принесет, я это прекрасно понимаю. И тренер по стрельбе Абдула Расулович мне иногда говорит: «Ты руки побереги, зачем тебе этот баскетбол — не дай Аллах, пальцы повредишь, стрелять не сможешь». Но баскетбол — это реабилитация. Мне, как человеку, прикованному к инвалидной коляске, необходимо движение, чтобы кровь циркулировала по телу. А стрельба — это статичный вид спорта. Абдула Расулович здоровым ребятам на тренировках говорит: «Постреляли? А теперь идите на турник». У меня вместо турника баскетбол.
– Физических усилий в пулевой стрельбе прилагать не нужно. Я правильно понимаю, что основная борьба, которая ведется в этом виде спорта, — это борьба с собственной головой? Со своей психикой?
– Стрельба — это страшная вещь. В психологическом плане. Иногда может серьезно перемкнуть, и – прощай, призовая тройка. На одном из чемпионатов России я просто не мог… спустить курок. Поднимаю руку, целюсь, а палец не работает. Ни в какую. Просто отказывается совершить одно маленькое движение. Будто этот палец вообще не на моей руке. Потом тренер сказал, что я не первый, с кем подобное случалось. Иногда мастера, участники международных турниров, которые из десяти выстрелов десять раз попадут в самый центр мишени, на одиннадцатый угодят в «восьмерку», на двенадцатый – так и вовсе в «четверку». Глазомер у них прежний. Психика подвела.
– Как получили травму?
– Это произошло в конце 2005-го — ехал в Москву по делам в автобусе, хотя никогда не любил этот вид транспорта, предпочитал поезд или самолет. Под Тамбовом автобус столкнулся с нашим же, дагестанским, грузовиком. Когда очнулся, смотрю — у автобуса бок разорван. Люди ходят, солнце светит, а у меня острая боль в спине и ноги ватные. Понял: что-то серьезное. Но думал — врачи подлечат, подлатают. Как выяснилось, подлечить-подлатать будет сложновато — у меня оказался перелом позвоночника.
– Как быстро пришли в себя в эмоциональном плане?
– Я не особо заморачивался. Для меня самым важным было, чтобы мама лишний раз не волновалась. И я вел себя как обычно, будто ничего не произошло, чтобы ее подбодрить. Мне и врачи после операции говорили — процесс восстановления возможен, не так у меня все сильно поломалось. На этом и жил первые полгода. А потом просто привык жить. А потом занялся баскетболом на колясках, вернулся в школу, в которой когда-то работал, и теперь преподаю здесь труд, взял в руки спортивный пистолет и даже медальки какие-то завоевываю на чемпионатах страны. Кто знает, может, однажды и на Паралимпиаду поеду, как по мне — вполне выполнимая задача. Я видел чемпионов — такие же люди, как все.
Не могу сказать, что моя жизнь так уж прям сильно отличается от жизни здоровых людей. Я в фильмах видел: люди в моем положении в депрессию впадают, в стакан уходят. Я от этого всегда был далек. Мои друзья ко мне приходили и говорили: слушай, это ты нас позитивом заряжаешь. Ну а что мне унывать, какой от этого толк? С момента моей аварии сколько лет прошло? Шестнадцать. А я до сих пор не расстался с надеждой, что однажды мои ноги мне еще пригодятся. Как говорил один мой знакомый, для нас самое важное – это не падать духом и не запускать себя. Медицина же на месте не стоит. Вдруг технология появится, которая может тебя на ноги поставить, а ты весь такой деревянный лежишь. Нет уж. Я лучше со штангой позанимаюсь, чем сидеть с мыслью, какой я несчастный. К тому же какой я несчастный? Спортом занимаюсь, на работу хожу, с друзьями вижусь. Причин падать духом нет.
Руслан Бакидов
Читайте также «Я себя со своей бронзой нищим чувствовал. Но недолго»
