Как заговорить на родном языке, изучая его в школе?
В Дагестане бесконечно можно смотреть на три вещи: как горит огонь, как течет вода и как на разных уровнях обсуждается проблема сохранения родных языков. Однако, несмотря на эти обсуждения, ситуация лучше не становится. Родители ждут от школ чуда, а образовательные организации и структуры, управляющие образованием, ссылаются на отсутствие учебников, пресловутый «региональный компонент», к которому родные языки относит федеральный государственный образовательный стандарт, и множество других сопутствующих проблем.
«Молодежка» попыталась разобраться, что мешает эффективно преподавать дагестанские языки в республике и есть ли шанс у детей заговорить на родном языке после одиннадцати лет его изучения в школе.
«Четверть детей выбрали изучение русского языка как родного»
На сегодняшний день такие предметы, как «Родной язык», «Дагестанская литература», «История Дагестана», «Культура и традиции народов Дагестана», не входят в обязательную образовательную программу, являясь региональным компонентом – каждая школа вводит их в свой учебный план, руководствуясь своими возможностями, и отводит для их изучения столько часов, сколько может себе позволить.
Председатель Общественной палаты Махачкалы, директор махачкалинской школы №18 Салим Абдулкадыров рассказал «Молодежке» о том, как преподавание родных языков организовано в его школе и в какие проблемы упирается образовательный процесс.
Сейчас в махачкалинской СОШ №18 дети изучают родной язык с 1 по 11 класс. Здесь преподают пять языков: аварский, даргинский, лезгинский, кумыкский и лакский, а также русский язык как родной. Проблем с нехваткой учителей по родным языкам нет: в школе три преподавателя аварского, по одному педагогу по даргинскому, лезгинскому, кумыкскому и лакскому. Количество часов в неделю варьируется от одного до трех. В начальной школе и в 10-11 классах – по одному часу, в средних классах – 2-3 часа.
«Из 1828 учащихся примерно четверть (439 детей) выбрали изучение русского языка как родного, – рассказывает директор школы. – В их число попали русскоязычные ребята, дети из смешанных семей, представители немногочисленных народов Дагестана, к примеру, агулы и рутульцы, так как, чтобы сформировать группу, нужно не меньше пяти человек.
В группы по родным языкам мы записываем детей строго по заявлению родителей. Бывает, что и представители аварских субэтносов, например, бежтинцы, ботлихцы, чамалинцы, которые считаются аварцами, но могут не знать литературный язык, принимают решение перевести своего ребенка в группу русского как родного. Мы уговариваем их попробовать изучать литературный язык, но родители решают, что раз они сами не могут говорить с детьми дома на литературном языке, то лучше отказаться от его изучения».
Есть родители, считающие,что их детям родной язык ни к чему, но таких единицы, отмечает Салим Абдулкадыров.
Сегодня детям сложно изучать родной язык, потому что они не говорят на нем дома, обращает внимание собеседник «Молодежки». Родители ожидают, что школа научит их языку, а в школе надеются на родителей – что те дома будут разговаривать с детьми на родном языке.
«На уроках в школе изучается в основном грамматика, разговорной речи у детей нет, потому что дома нет разговорной среды. Детям становится трудно, и они переходят в группу, где изучают русский язык как родной.
Смотря на нашу статистику, я замечаю такую тенденцию: чем младше классы, тем больше детей выбирают изучение русского языка как родного. К примеру, в пятом классе у нас 197 учеников. Из них 49 обучаются русскому языку. В седьмом классе 184 ученика, из них русский выбрали 43. В девятом классе 188 человек, а русский язык изучают всего 38 из них. Чем старше класс, тем меньше детей хотят перейти на русский язык как родной. Возможно, у детей младшего возраста родители помоложе. Цифры отличаются, конечно, не кардинально, но картина такая есть. Выходит, у молодых родителей желания, чтобы их дети изучали русский как родной, больше», – обращает внимание директор школы.
В качестве второй проблемы Салим Абдулкадыров называет нехватку или отсутствие учебников.
«В младшей школе их достаточно: мы получили большую партию новых книг с 1 по 4 классы, – рассказывает директор. – В пятом классе есть небольшое количество книг, но они старые – особой радости от них нет. А с шестого класса по одиннадцатый – вообще безобразие: учебников практически нет. Я знаю, что в рамках нового государственного стандарта их заказали».
При этом руководитель махачкалинской школы подчеркивает, что, если объем изучения других предметов, входящих в региональный компонент, школа ввиду ограниченности часов может уменьшить, объединить, интегрировать, то языки не трогает, количество часов не уменьшает. Он также отмечает, что педагоги и школа стараются сделать все возможное, чтобы удержать детей в группах родных языков.
«Даже только ради того, чтобы дети не сбегали с родных языков, наши учителя максимально стараются дипломатично и бережно относиться к учащимся, стараются не ставить двоек. Если с них начнут жестко требовать, они точно перебегут в русскую группу. Детям родные языки даются с трудом. Приезжающим из сёл – легко, а для городских детей изучение родного языка – непростое дело.
Суперрезультатов у нас нет, но хочу сказать, что по сравнению с другими школами многие наши дети демонстрируют успехи в изучении родных языков. Ежегодно у нас бывает до 7-8 победителей городских олимпиад по родным языкам. Поэтому сказать, что все плохо, нельзя. У нас есть и вот такие звездочки по изучению родных языков», – говорит директор.
По мнению Салима Абдулкадырова, ситуация со знанием детьми родных языков может разительно отличаться не только в Махачкале и каком-нибудь мононациональном районе, но даже в черте дагестанской столицы. Наверняка детям из пригородных поселков, к примеру, таких как Шамхал, где много аварцев, или Тарки, где проживают преимущественно кумыки, родной язык изучать намного проще, чем детям из школ в центральных районах Махачкалы, где среда многонациональная и поэтому русскоговорящая.
«Лучше бы вообще эти уроки не проводили, чем такая жалкая фикция»
Анастасия, мама ученицы одной из школ Каспийска, рассказала «Молодежке» о неудачном опыте изучения родного языка в школе ее дочери, в результате чего семья приняла решение вообще отказаться от посещения этих занятий.
«У нас многонациональная семья. Во втором классе наша дочь ходила на уроки родного языка – изучала аварский язык. Никаких учебников у них не было, все проводилось будто для галочки, – говорит мама девочки. – Дочь уверяет, что на уроках они вообще ничего не делали, но я помню, что однажды мы вместе с ней на YouTube искали произношение аварских звуков, потом звонили родственникам, просили их записать для нас. Потом я поняла, что научить родному языку ребенка, не говорящего на нем дома, где абсолютно русскоязычная среда, при таком подходе в школе совершенно невозможно. Я пришла к выводу, что это пустая трата времени и нервов.
Не помню, чтобы им ставили какие-то оценки: раз ничего не делали, логично, что и оценок особо не ставили. Но я поняла, что если начнут их ставить, то у ребенка будут двойки, в лучшем случае тройки, если повезет, и что это просто испортит нам статистику.
Долго поуговаривав отца семейства, который аварец, но с дочерью аварским не занимался, потому что в такой мере и сам его не знает, мы перевели ребенка в группу, изучающую русский как родной.
Сейчас дочь в седьмом классе. У них в школе так же изучают родные языки, но она по-прежнему ходит в русскую группу. Изучение родных языков и сегодня примерно на том же уровне: по ее словам, многие дети просто прогуливают этот урок.
Фото: Евгений Костин.
Еще я помню историю, когда в начале третьего класса у них в школе не нашлось педагога одного из национальных языков. Не помню сейчас, какого именно, но это был не малочисленный этнос, а крупный. И детей этой национальности просто перекинули в другую группу, условно аварцев к даргинцам.
Я считаю, таким образом родной язык в школе совершенно невозможно выучить. Лучше бы вообще эти уроки не проводили, чем такая жалкая фикция», – считает родительница.
«Очень боюсь, что может наступить точка невозврата»
Если сегодня не предпринять кардинальных мер, дагестанские языки будет уже не спасти, уверена заведующая сектором родных литератур Дагестанского НИИ педагогики им. Тахо-Годи, председатель Ассоциации учителей аварского языка Баху Мухидинова. В своем телеграм-канале она анализирует проблему и выделяет несколько причин, приведших систему преподавания родных языков в дагестанских школах к плачевному состоянию: статус родных языков и учителей по родным языкам; нестабильное и недостаточное количество часов по родным языкам и литературе в учебном плане школ; изучение родных языков детьми из многонациональных городских школ и детьми из мононациональных сельских школ по одной и той же методике; непривлекательность профессии учителя по родному языку в обществе: сегодня ни сами молодые люди, ни их родители не видят перспективы в этой специализации.
«У меня вопрос: чем же руководствуются руководители образовательных организаций, составляя учебные планы, в которых двум предметам – «Родной язык» и «Родная литература» – отвели 1 или 0,5 часа в неделю? Это один урок родного языка [в неделю] и один урок литературы в месяц! Кого мы обманываем? Себя или детей? Что можно изучить за один урок в месяц? Какой язык можно изучить за один час в неделю?» – бьет тревогу специалист.
Что делать? Мухидинова подчеркивает: нужно развернуть большую пропагандистскую работу в дагестанском обществе, решить незамедлительно вопрос с нестабильностью количества часов в учебном плане, в школах начать преподавать родные языки по другой методике – как иностранные.
«Мы уже приблизились к той черте, когда не только в городах, но и в селах родной язык надо изучать, как иностранный», – делает вывод сотрудник НИИ педагогики в своем телеграм-канале.
Можно ли констатировать, что у детей, не знающих родного языка, выучить его в школе сегодня нет шансов?
«Нельзя сказать, что вообще нет, но очень мало, – отвечает на вопрос «Молодежки», комментируя тему, Баху Мухидинова. – Я знаю учителей, которые в этих условиях действительно учат языку, также я знаю учеников, которые в этих реалиях выучили родной язык и говорят сейчас на нем, но таких – один процент. Тут результат во многом дает старание учителя – он живет этим. Но чтобы все так работали – это нереально».
Собеседница «Молодежки» уверена, школа не должна рассчитывать, что детей говорить на родном языке научат родители.
«Школа ожидает, что дети английский выучат дома? Не ожидает. Или родители ожидают, что их дети английский выучат в школе? Ожидают. Если у детей не получается, родители тут же нанимают репетитора, помогают, настаивают… В общем, делают всё возможное. Если бы и к родным языкам было такое отношение, тогда реально было бы и их в школе выучить. Заинтересованы должны быть все. Сейчас нужно сделать что-то такое, чтобы в нашем обществе стало модно, престижно знать родной язык.
Когда речь заходит о том, что нужно увеличивать количество часов для изучения родных языков, и слышишь в ответ, что родители против, то хочется объяснить: родители не против. Когда разговариваешь с ними, они говорят: «Мы вообще не против. Мы против того, чтобы дети бесполезно проводили этот час». И тут мы снова попадаем в замкнутый круг: мало хороших учителей. Почему? Потому что они никому не нужны. Более того, 70% учителей породным языкам у нас сегодня – это люди 60+. Молодежь очень редко выбирает это направление. Это как из тысяч людей один пожелал стать космонавтом. Вот так же и тут.
Встречаясь с учителями, я всегда говорю: «Научить детей языку вы, наверное, не сможете, но главное, что вы можете сейчас сделать, – зародить в них любовь к родному языку, чтобы, возможно, потом, когда вырастут, они захотели выучить родной язык и начать на нем говорить»».
Многие эксперты сходятся во мнении, что изучение родных языков в Дагестане серьезно тормозит факт отсутствия языковой среды – детям и молодежи в городах сегодня негде слышать язык и негде на нем говорить. Где искать языковую среду тем, кто осознанно, мотивированно пришел к тому, что хочет выучить родной язык?
По мнению собеседницы «Молодежки», сегодня если это и делается, то точечно и какими-то энтузиастами. Но у республики должна быть языковая политика, а ее нет.
«Мы постоянно говорим, что мы – самая уникальная, самая многонациональная республика, где столько-то народов, столько-то языков. Но что мы делаем, чтобы сохранить эту уникальность? Мы гордимся тем, что до нас дошло, что нам передали предыдущие поколения. А что будет после нас? Пробел», – с сожалением отмечает она.
– При сегодняшнем подходе, если ничего кардинально не поменять, сколько лет осталось жить дагестанским языкам?
– Максимум десять лет. Я очень много думала над этим вопросом, изучала его и пришла к выводу: у нас есть один путь – оставить всё как есть в городах и в многонациональных районах республики и всё внимание обратить на мононациональные районы и сельские школы – вернуть там обучение на родных языках хотя бы в младших классах, как это было раньше. Когда эта практика существовала, у нас проблем не было.
Разве то, что дети говорили на родном языке или в начальных классах обучались на нем, как-то плохо влияло на их развитие? Они не становились поэтами, медиками, учеными? Я не знаю, зачем сегодня насаждать идеи, что детям сложно, что они не могут учить родные языки. Сделать так, чтобы вся республика в совершенстве заговорила на родных языках, – это нереально. Если бы мы смогли вернуть ту национальную школу, обучение на родном языке в мононациональных районах, мы бы языки сохранили.
Пусть хотя бы в мононациональных селах дети говорят на родном языке. На русском они и так будут прекрасно говорить, потому что этот язык на них льется из всех носителей. Сегодня приезжаешь в горы, видишь играющих детей, прислушиваешься – а они говорят на русском языке. Я очень боюсь, что за два-три года может наступить точка невозврата, – подытожила собеседница «Молодежки».
Бэла Боярова
Читайте также «Быть подавляющим меньшинством – это классно»
Подписывайтесь на наш Telegram-канал и страницу во «Вконтакте»
