Магомед Муртазалиев один из трех дагестанцев, допущенных на Олимпийские игры в Париж в нейтральном статусе. В прошлом году наш «классик» победил на первенстве мира U-23, а в этом отлично отборолся на взрослом чемпионате Европы, уступив лишь финальную схватку олимпийскому чемпиону и четырехкратному чемпиону мира Артуру Алексаняну. Пока нет окончательного решения, примет ли наша команда участие в Олимпиаде, но спортсмен готовится к самому важному старту в своей жизни без оглядки на «едем — не едем». В интервью «Молодежке» Магомед объяснил, почему не уделил должного внимания списку допущенных спортсменов, хоть и увидел там свое имя; чем схватка с олимпийским чемпионом отличается от любой другой и что делать борцу, когда он устает от ковра.
Добраться до Парижа
— Когда впервые осознал, что готов включиться в олимпийскую гонку?
— После победы на первенстве мира. Я впервые выступил на таких серьезных соревнованиях, завоевал золото, и мы с тренером решили: теперь можно метить выше.
— А что почувствовал, когда обнаружил себя в списке допущенных?
— Когда этот список только опубликовали, не обратил на него должного внимания. Думал, будут еще какие-то списки. Не поверил: два «классика» от всей страны — это как вообще? Обидно было за ребят, которые столько вкладывали, а их оставили за бортом по политическим соображениям. Так что радость была слегка смазана тем, как мало ребят пустили на Олимпийские игры.
— В списке не оказалось и твоего старшего товарища Милада Алирзаева. Наверное, от этого было обидно вдвойне.
— Он был для меня потенциальным олимпийским чемпионом, я видел его с золотой медалью. Он превосходную форму набрал, сколько турниров в этом году выиграл, завоевал олимпийскую лицензию. Не уверен, что когда-нибудь видел его в такой отличной форме. И тут прямо перед его носом захлопнули дверь в Париж. Хотя на самом деле мы все до последнего надеемся, что все-таки придут еще списки и достойных ребят пустят на Игры.
— Как будет проходить подготовка?
— С 1 июля нас ждет сбор во Владикавказе. Это будет серьезная подготовка, приедет много иностранных атлетов. Если не ошибаюсь, вместе с нами будут тренироваться еще 5-6 стран. Потом приедем домой, отдохнём дней десять и пройдем один сбор в Парамоново (Московская область).
— Ты в списке допущенных, но стопроцентной гарантии, что команда отправится на Олимпиаду, нет. Каково тебе сейчас? Эта неясность тревожит?
— Олимпиада – это мечта. Если тебе говорят, у тебя есть маленький шанс на нее попасть, ты уже словно на нее попал. Так что никакой тревожности. Тренируюсь так, чтобы, услышав «Мы едем», быть готовым на все 100%. И неважно, когда я это услышу. Завтра, послезавтра или в день открытия Олимпийских игр.
— А если услышишь: «Мы не едем»?
— Это будет обидно, но что теперь сделаешь. Начну готовиться к следующим Олимпийским играм.
Фото: Умар Даниялов
Один на один с армянской глыбой
— Вспомни самую тяжелую схватку в своей карьере.
— В классической борьбе вообще легких схваток не бывает (улыбается). Вообще, обычно самая тяжелая – это первая схватка. На любом турнире. Потом по ходу соревнований ты привыкаешь к ковру, к самому процессу, втягиваешься. Но если брать что-то конкретное, то, пожалуй, полуфинал чемпионата Европы. Я серьезно устал, пока возился с финским спортсменом.
— То есть даже не финал, где ты встретился с легендарным Артуром Алексаняном?
— Да, полуфинальная схватка отняла у меня больше сил.
— Алексанян – первый олимпийский чемпион, с которым тебе пришлось бороться на соревнованиях. Ты почувствовал, что он чем-то отличается от других соперников?
— Он был очень спокойным. Видимо, сказывался опыт. Я повел в счете 3:0, а у него даже лицо не изменилось. У него был такой вид, будто он в любую секунду может переломить ход встречи. Что у него есть план Б, а если понадобится, и В, и Г, и так далее.
— Да, схватку ты проиграл, но она позволила понять об Артуре что-то, что может помочь тебе в следующем противостоянии с армянским «классиком», если оно состоится?
— Определенно. Мы с тренером много анализировали этот поединок. Да и я с тех пор поднабрал форму. Так что, если я снова окажусь на ковре против Алексаняна, схватка пройдет по-другому.
Борец под чутким наблюдением Магомедали Магомедалиева/ Фото: Умар Даниялов
«Тебе уже пора спать. Ты к Олимпиаде готовишься»
— Расскажи, как для тебя все начиналось. Весь Дагестан усыпан залами по вольной борьбе, а ты занялся классической.
— Я помню этот день как сегодня. По телевизору показывали спортивный репортаж: ребятишки тренируются, борются, а потом дают интервью корреспонденту. И отец говорит моему старшему брату: «Завтра отведешь туда Магу, пусть, как эти мальчишки, занимается». И на следующий день брат действительно повел меня в зал «Спартак». Он сам занимался вольной борьбой. И хотел, чтобы я в греко-римской какую-то базу набрал, а потом тоже стал вольником. Но мой тренер, поработав со мной, попросил оставить меня в зале классической борьбы.
— Тренер, судя по всему, быстро в тебе что-то разглядел. А ты сам когда поверил в свои силы?
— Это от старта к старту шло. Не было какого-то конкретного дня, когда я подумал: «А ведь у меня неплохо получается».
— Друзья часто пытались перетащить в вольную борьбу?
— Да, такое случалось. Когда мне было 17, друзья активно наседали. А я отвечал: «Мне года три понадобится, чтобы полностью перестроиться, влиться. Много времени потеряю на начальной стадии». Когда мне было 20 лет, друзья снова предложили перейти в вольную борьбу. А я подумал: «Слушай, если бы я тогда, в 17-летнем возрасте, согласился, сейчас бы уже мог быть неплохим вольником. Но в 20 лет-то уже точно поздно». Так и остался в классической.
— По каким причинам мог пропустить тренировку в детстве?
— Не помню, чтобы я вообще пропускал тренировки (улыбается). Разве что когда надо было уехать в горы вместе с родителями. И то я всегда предупреждал тренера, и он мне составлял какой-то список заданий. Столько-то пробежать, подтянуться, отжаться. Так что полностью процесс не останавливался.
— Что в тренировочном процессе нравится больше всего?
— Да все нравится. Но самое ценное – это когда на фоне серьезной усталости ты находишь в себе силы поработать еще немного. Это не самое приятное, что есть в тренировках (смеется). Но это самое ценное.
— А что раздражает, не нравится, прям вот «как бы хорошо было без этого»?
— Когда переходишь на серьезный уровень, уже не существует «не нравится» и «не хочу». Есть «надо, и точка». Но в определенный момент у каждого борца возникает чувство «поднаелся». И вот тогда действительно раздражает уже все.
— Что делаешь, когда такое происходит? Подходишь к тренеру и честно говоришь, что надо взять передышку?
— Магомедали Тагирович меня так хорошо знает, что сам такие моменты подмечает. Практически всегда угадывает, что нужно что-то поменять. Тренировку мы полностью не бросаем, разумеется, просто меняем формат. На какое-то время оставляем ковер. Например, тренируемся на пляже, на свежем воздухе. Еще что-то придумываем. Борец устает именно от ковра. А значит, нужно на время исключить ковер из тренировочного процесса.
— И последний вопрос. Ты победил на первенстве мира, отлично отборолся на Европе, теперь можешь поехать, и я очень надеюсь, что действительно поедешь, на Олимпиаду. На улице уже узнают?
— Да, начали узнавать. Недавно был такой случай. Захожу в магазин вечером, а мне один из покупателей говорит: «Тебе уже пора спать. Ты к Олимпиаде готовишься». Я пообещал, что в 11 вчера уже буду в кровати.
Руслан Бакидов
