Есть ли у закона, связанного с языками Дагестана, шансы на принятие
Более десяти лет прошло с тех пор, как был разработан проект закона «О языках народов Дагестана». «Молодежь Дагестана» выяснила, почему столько лет законопроект лежит мертвым грузом и о нем не упоминают представители власти. Как оказалось, дело не только в том, что его реализация потребует больших расходов из бюджета.
Этим законом наше издание заинтересовалось после изучения «Концепции преподавания родных языков и родных литератур в Республике Дагестан на 2023-2030гг.», разработанной минобрнауки республики. Для сохранения родных языков и обеспечения высокого качества их преподавания, написано в концепции, необходимо принятие закона «О языках народов Дагестана». Кроме того, о необходимости его принятия говорили на мероприятиях, посвященных Дню культуры и языков народов Дагестана, организованных общественниками. Что касается власти – в последний раз официально проект закона ее представителями обсуждался примерно в 2014 году.
О том, для чего нужен закон, почему его принятие затягивается и какие у него перспективы, «Молодежка» поговорила с языковедом, известным общественным деятелем и депутатом Народного собрания Дагестана.
Проблемы закона
Как заведующий отделом грамматических исследований Института языка, литературы и искусства ДФИЦ РАН Магомед Магомедов выражает скептицизм относительно текущей версии проекта закона «О языках народов Дагестана». В существующем виде, считает он, закон не принесет пользы ни для развития, ни для сохранения языков, поэтому торопиться с его принятием не стоит.
У специалистов с одной стороны и у людей, вовлеченных в обсуждение социолингвистических проблем в Дагестане, но не являющихся специалистами по языковым проблемам, с другой – существует разное восприятие текста проекта закона.
Основная проблема закона, говорит Магомедов, заключается в отсутствии четкого определения понятия «государственный язык Дагестана». По его словам, абсурдно принимать закон, не определив перечень государственных языков. Согласно статье 11 Конституции Дагестана, государственными являются русский язык и языки народов Дагестана.
«Неясно, какие языки должны быть признаны государственными: все языки, распространенные в Дагестане, или только литературные? Должен ли, например, гинухский язык, на котором говорят в одном селении, также считаться государственным? Если да, то не повлечет ли это за собой необходимость организации письменности и перевода всех государственных документов на этот язык? А если указать, что государственными языками являются только письменные языки Дагестана: русский, аварский, даргинский, лезгинский, кумыкский, лакский, табасаранский, азербайджанский, ногайский, чеченский, татский, агульский, рутульский, цахурский, – то с остальными языками что делать? Они же тоже наши языки…»
– рассуждает Магомедов о проблеме.
Абсурдно, как он считает, и наделение статусом государственного всех языков Дагестана, включая диалекты и одноаульные языки.
«Если, например, такой язык, как кубачинский, который, по сути, является сильно отличающимся от литературного языка диалектом даргинского, признают государственным, то придется признавать государственными и другие диалекты данного языка, потому что они также имеют существенные самостоятельные черты. Это приведет к неразберихе. Каждый будет требовать: «Раз мой язык государственный, то давайте переводите всё государственное делопроизводство на мой язык».
Даже в том случае, если государственными признают лишь письменные языки и закон примут, он всё равно столкнется с трудностями при реализации, говорит Магомедов, так как его принятие приведет к обязательству организовывать письменность и перевод официальных документов на каждый признанный государственный язык.
«Это будет практически невозможный и бессмысленный процесс, так как уже все в Дагестане знают русский язык и нет смысла переводить, например, региональные или федеральные нормативно-правовые акты.
Вот десятилетия назад русским языком не все владели и перевод был целесообразен, сейчас необходимость в использовании родных языков в делопроизводстве отпала».
Кроме того, отметил собеседник, возникнут проблемы с финансированием этой работы. Власть не захочет дополнительно тратиться на ее организацию.
Еще одна неточность текущей версии закона, которую отмечает Магомедов, – смешение понятий «языки Дагестана» и «языки народов Дагестана» или отсутствие их разграничения.
В открытых источниках мы обнаружили два варианта названия закона. Действующий, отложенный в долгий ящик, законопроект носит название «Закон о языках народов Дагестана». Но лингвисты, языковеды уверены, он должен называться «Закон о языках Дагестана». Именно это название они употребляют, когда рассуждают о нем.
Магомедовым и его коллегами был подготовлен проект закона «О языках Дагестана», но в итоге им предложили обсудить проект «О языках народов Дагестана».
«У аварцев, у одного народа, 15 языков. А если сказать, что эти все языки являются языками народов Дагестана, тогда как быть? Если у аварцев 15 языков, значит ли это, что внутри аварского народа есть еще отдельные народы? Если все эти языки будут признаны языками народов Дагестана, возникнет вопрос, не являются ли носители этих языков отдельными народами внутри аварского народа. Мы как языковеды говорим только о языках Дагестана, мы никогда не пишем о языках народов Дагестана, языковеды не оперируют понятием «народ», для нас существует только понятие «язык» – и всё».
В таком виде, в каком он есть, подчеркнул Магомедов, этот закон никогда не примут и не должен быть принят.
Дагестанский язык?
Лингвист выразил мысль о том, что многоязычие, которое является богатством и исключительной особенностью Дагестана, в нынешних условиях становится проблемой:
«Мы славимся многоязычием и гордимся им, но со временем мы стали его жертвами. Если бы у нас был один дагестанский язык, мы бы его в любом случае сохранили и прекрасно развивали, как это делают в других моноязычных регионах страны. В Чечне, например, к любому незнакомому человеку можно обратиться на чеченском, а не на русском, а в городских условиях Дагестана это рассматривается как неуважение».
Если республике вдруг придется выбирать один дагестанский язык в качестве государственного ради спасения хоть одного из них, то этот процесс станет крайне болезненным для дагестанцев, так как выбор будет очень сложным и затронет самосознание каждого жителя республики. Это возможно только гипотетически, подчеркнул Магомедов.
Развитие упирается в деньги
Кроме того, наш собеседник сомневается в том, что закон улучшит положение родных языков в школах. Проблема, уверен он, заключается в реализации права на их изучение.
«Школам сложно найти кабинеты для всех языков, а тип обучения, при котором до четвертого класса все предметы преподаются на родном языке, а русский изучается как предмет, отвергнут школами и в моноэтнических районах Дагестана», – отметил собеседник.
Эффективным решением, по его мнению, стало бы изучение языков Дагестана начиная с детского сада: «Учителю в городской школе будет легче преподавать в классе, где ученики владеют языком примерно на одном уровне. А сейчас как? В одном классе сидят дети, одни из которых совершенно не знают языка, другие – постольку-поскольку, и лишь мизерная часть может хорошо изъясняться».
Ради сохранения языков он считает важным возвращение в мононациональных районах к преподаванию всех предметов на родном языке до 4 класса и увеличение часов по родным языкам в городских школах. Сложно ли будет вернуться к этой практике, поинтересовалось наше издание.
«Чтобы вернуться к этому, нужно издать учебники, по старым преподавать не разрешают. А новые учебники на родных языках по различным предметам еще не созданы», – ответил Магомедов. Их издание стало бы проблематичным для республики, учитывая переходящий из года в год дефицит других учебников и жалобы республиканской власти на колоссальные расходы на них из местного бюджета.
Переход на подобную форму обучения будет совсем непростым не только из-за учебников. Еще одна причина – профессия «учитель» стала непрестижной: «В сельских мононациональных районах можно было бы возродить, но учителей нет, которые могли бы, например, природоведение вести на родном языке. Учителя получают мало, работать учителем стало непрестижно, поэтому заниматься этим никто не хочет. Родной язык преподают все кому не лень».
По мнению языковеда, ключевую роль в сохранении и развитии языков Дагестана могли бы сыграть телевидение и радио: создание круглосуточных каналов, вещающих на письменных языках республики. Определенная аудитория, считает Магомедов, неизбежно будет их смотреть и слушать. Однако создание таких каналов связано с большими финансовыми расходами, поэтому их появление в нашей республике сомнительно.
«Не до него…»
По словам общественного деятеля Саида Ниналалова, выступающего за включение в проект закона родного ему кубачинского языка, закон обсуждается в основном представителями официально непризнанных языков. По его словам, предлагается проект закона с 28 языками Дагестана, включающего всю андо-цезскую группу языков, но не принимающего во внимание кубачинский и кайтагский языки.
Главная претензия Ниналалова – почему в проекте принята позиция одной из групп языковедов, которые не включают как отдельные кубачинский и кайтагский – языки даргинской группы.
«Есть мнение группы академика Алексеева, что даргинский язык – это группа из 17 языков, по аналогии с группой андо-цезских языков. Есть мнение профессора Муталова, что даргинских языков всего пять. Но в законе говорится о едином даргинском языке. На деле до 30-х годов прошлого века в переписях населения выделяли кубачинцев и кайтагцев, а после тридцатых годов писали «даргинцы, в том числе кубачинцы и кайтагцы». А после развала СССР остались одни даргинцы», – объяснил собеседник.
Если язык признан, значит, надо готовить для него букварь, учебники и другую литературу, расходовать деньги из бюджета. На поддержку со стороны государства, по словам Ниналалова, он не рассчитывает. Они сами, кубачинцы, при поддержке ученых издают буквари, книги на своем языке. Важен сам факт признания языка на государственном уровне.
В Дагестане сегодня, обратил внимание Ниналалов, очень много проблем: от постоянных отключений света до мусорного коллапса, от наводнений при ливнях до отсутствия питьевой воды в домах, от сбросов канализации в Каспийское море до хаотической застройки. В том числе поэтому властям сегодня не до этого закона. Основная причина, из-за которой на площади стараются избегать этой темы, считает общественник, опасение, что принятие закона вызовет напряжение между представителями определенных национальностей.
Среди депутатов Госдумы от Дагестана, Народного собрания республики, по его словам, должны появиться люди, которые услышат предложения о законе и обратятся с этим вопросом к главе республики. Только один депутат Госдумы от региона, отметил он, ставит вопрос о законе «прямо и остро».
«Даст глава отмашку – процесс пойдет…» – заключил общественник.
Принуждение во благо?
О судьбе закона мы решили узнать у заслуженного работника образования республики, депутата Народного собрания Дагестана Узлипат Гасановой.
Она возглавляет созданную недавно при собрании рабочую группу по мониторингу изучения родных языков. По словам депутата, работу над законом Народное собрание пока не ведет. Но предложение по его принятию стоит первым в протоколе первого заседания группы.
«Закон нужен, но он требует времени и осторожности», – подчеркивает Гасанова, отмечая необходимость сбалансированных предложений, учитывающих мнение всех народов Дагестана и не противоречащих Конституции. Пока закон ждет своего часа, республика не завязана по рукам и ногам в деле сохранения языкового богатства.
Упомянутая рабочая группа, куда вошли сотрудники института педагогики им. Тахо-Годи, заведующие кафедрами дагестанских языков ДГУ и ДГПУ, учителя родных языков, занимается продвижением предложений по сохранению родных языков, озвученных Гасановой на мартовской сессии парламента, и разработкой новых предложений. Некоторые из них депутат озвучила в беседе с нашим изданием.
Многие учителя родных языков, говорит собеседница, жалуются на свое руководство из-за того, что им не выделяют помещения, их занятия ставятся последними уроками как факультативы, а часы сокращаются.
«Мы предлагаем составить единый учебный план, который гарантирует минимум 3 часа родного языка в неделю. А сейчас во многих школах 1 час, есть даже 0,5 часа. Без увеличения часов мы ничего не изменим», – уверена депутат.
Особое внимание парламентарий уделила предложению ввести обязательное ОГЭ по родным языкам. ОГЭ по родным языкам существует уже год, но не является обязательным, и ни один девятиклассник в Дагестане не решился его выбрать.
«Возможно, будут недовольства, но если мы какой-нибудь принудительный порог не поставим, не будут в школах должным образом изучать родные языки. Если языки включат в перечень обязательных ОГЭ, то и кабинеты в школах для них появятся, и часы найдутся, их не будут кидать в конец расписания», – настаивает депутат на необходимости принудительных мер.
Не все коллеги с ней согласны по этому поводу, считая, что республика еще не готова.
«Эту возможность нельзя отвергать, я не перестану говорить о ней. ОГЭ здорово встряхнет массы. Разве нет блага в том, что наши школьники наряду с математикой и русским обязательно будут сдавать родные языки?»
Как и наш предыдущий собеседник, языковед Магомед Магомедов, Гасанова считает необходимым ввести изучение родных языков в детских садах.
«Мы предлагаем готовить специалистов дагестанских языков на уровне высшей школы и колледжей для работы в детских садах и создание пособий для воспитанников садов», – говорит депутат.
По ее словам, в институте Тахо-Годи идет обсуждение проектов пособий по родным языкам для детских садов.
Также рабочая группа при парламенте предлагает разделить изучение родных языков в школах на два уровня – базовый и углубленный, так как дети или вообще не владеют, или владеют языками на разных уровнях.
Пока зарплату не поднимут…
Мы встретились с Узлипат Гасановой в Правовой академии в Махачкале, где она ведет культуру речи, русский язык и риторику. Также депутат более 30 лет работает в ДГУ, готовит учителей родных языков.
В беседе с изданием она не обошла вечную тему, о которой «Молодежка» готова говорить снова и снова – низкие зарплаты учителей и падение престижа профессии. Повышение оплаты, подчеркнула депутат, гарантирует больше мотивированных учителей и уменьшение оттока кадров. Как следствие – и родные языки в школах подтянутся, уверена она. Отметим, о проблемах школы наша собеседница знает не понаслышке. Гасанова – представитель династии учителей. Она называет себя человеком, выросшим в школе. В начале своей карьеры наша собеседница работала учителем даргинского и русского языков, потом перешла в вуз.
«Дефицит учителей по родным языкам и другим предметам говорит о низкой материальной заинтересованности. Пока мы их материально не заинтересуем, не поднимем зарплату, у них не будет интереса вкладываться в эту работу. Что можно сделать на зарплату учителя, на что ее растянуть? Повышение зарплаты – выход из ситуации, но с этим сильно затягивают», – констатировала депутат и подчеркнула, что она постоянно об этом говорит и будет продолжать это делать.
Амина Магомедова
